— Если вокруг тебя Бездна — главное, понять, в какую сторону плыть. Или хотя бы определить верх и дно.

Принц Эргиан переставил очередной камешек риши, и Джиад поняла, что эту партию тоже проиграет. Кариандец родился с камешком в руке, как сказали бы в Храме, где риши считалась не забавой, а важной частью подготовки жрецов, потому что учила думать и рассчитывать наперед. Джиад помнила несколько десятков выигрышных комбинаций, но вот беда — Эргиан, судя по всему, тоже их знал. Наверное, здесь «журавль на склоне» и «три лягушки, дерущиеся за кувшинку» назывались иначе, но сути это не меняло, — кариандец играл восхитительно.

Это было тем более обидно, что принц явно думал о чем-то своем, поддерживая беседу только из учтивости, так что Джиад откровенно не понимала, зачем глубинник вообще приплыл именно сейчас.

Ей самой тоже было не до риши. Алестара, стоило им вернуться во дворец и вызвать к Лилайну целителей, уволокли очень озабоченные советники, в одном из которых Джиад узнала отца Эрувейн. Что-то срочное с теми самыми злосчастными маравейскими документами… Что поделать, жизнь королевства продолжалась, и его новому повелителю следовало блюсти торговые соглашения, разбирать тяжбы и заниматься сотней других необходимых дел.

Алестар успел только сказать, что вернется как можно быстрее, и Джиад понимающе кивнула — у нее сейчас из головы не выходил Лилайн. Болт, пробивший наемнику правое плечо, серьезно повредил мышцы и задел кость, так что даже чудесное искусство Невиса не могло поставить алахасца на ноги в скором времени. Нет, на ноги он как раз встать мог, но под водой пользы от них было куда меньше, чем от рук. Вдобавок, Невис сказал, что Лилайна пытали…

Стоило Джиад подумать об этом — и смерть Торвальда уже не казалась достаточным возмездием. А еще мучила вина… Умом Джиад понимала, что вряд ли причиной пыток стала их с Лилайном связь. Торвальд был слишком расчетлив в своем отношении к жрице, чтобы ревновать. Ему нужны были сведения и, возможно, послушание наемника. Но голос разума смолкал, стоило представить Лилайна в руках аусдрангских палачей. Сейчас Джиад ненавидела Торвальда так же сильно, как прежде любила, и удивлялась, как могла обмануться, принимая гадюку за феникса.

Однако Невис обещал, что Лилайн вскоре поправится. Его напоили целебными снадобьями, вытащили болт и обработали рану, а Джиад невольно подумала, что, будь у них истинное Сердце Моря… «Быстро же ты привыкла полагаться на магию», — упрекнула она себя. И еще неизвестно, захотел бы Алестар помочь своему сопернику? Это было еще одной причиной для беспокойства. А когда Лилайн вернется наверх, на него откроют охоту как на убийцу короля! И Сердце, где же оно…

Однако прямо сейчас она не могла сделать ровным счетом ничего. Лилайн крепко спал, Алестар занимался королевскими делами, а Джиад … Джиад играла в риши. И беседовала с Эргианом о жизни в Карианде, гадая, что же нужно глубиннику на самом деле.

— Я думала, умение чувствовать море у вас в крови, — отозвалась она на последние слова принца. — Любой человек может понять, где дно, а где небо, стоит прислушаться к ощущениям. А уж иреназе…

— Для Бездны этого мало, — рассеянно улыбнулся Эргиан, выстраивая того самого «журавля на склоне». — Даже жители моря, не бывавшие в Карианде, не могут вообразить великолепие и ужас Великого Разлома. Вы помните Арену?

Джиад кивнула, глядя на доску. Клюв «журавля» уверенно нацелился на ее «лягушек», но позицию еще можно было спасти, если соединить три камня, якобы бессмысленно разбросанных ею несколько ходов назад.

— Тогда представьте несколько Арен, вытянувшихся в длину одна за одной и не выступающих над морским дном, а уходящих в него так глубоко, что никто никогда не достигал дна Бездны. Там вечный мрак и холод, а давление воды столь сильно, что даже иреназе не могут спуститься глубже определенного предела. Склоны у Бездны не гладкие, как у Арены, а покрыты ущельями и нагромождением скал. В этих скалах вода и время проделали множество ходов, которые никогда не знали луча света. В них прячутся глубинные твари, охотясь друг на друга и никогда не выползая наружу. Некоторые скалы так неустойчивы, что малейший толчок опрокинет их, закупорив пространство внизу, но штормов там не бывает, и никакая волна не доберется так глубоко, потому скалы могут пребывать в зыбком равновесии веками. Пока не найдется глупец, решивший спуститься к ним и потревожить покой Бездны…

Тихий ровный голос кариандца рисовал в воображении Джиад чудовищные картины. Ледяная тьма, каменные лабиринты, полные смерти и ужаса… Она содрогнулась, попытавшись представить это и понимая, что вряд ли сможет. Все равно что муравью вообразить погребальные катакомбы под Храмом.

— Звучит так, словно вы там побывали, тир-на, — донесся от входа голос Алестара, разрушая страшное очарование рассказа. — В самой Бездне…

— Любой кариандец там бывал, — мгновенно спрятался Эргиан за безразлично вежливый тон. — Мы живем Бездной… Я слышал, тир-на, вы лично участвуете в охоте на салту?

Алестар кивнул, подплывая ближе и с интересом глядя на доску.

— Ну, а наша королевская семья спускается в Бездну, чтобы найти новые месторождения редких веществ. Это, конечно, совсем не так увлекательно, как быть загонщиком…

Пальцы глубинного принца зависли над доской и медленно переставили камешек, на который Джиад очень рассчитывала. Досадно.

— И вы ни разу не отправлялись на эти склоны просто так? — допытывался Алестар, бесцеремонно укладываясь на огромную кровать рядом с игроками. — На обычную охоту или погулять?

— Случалось, — безмятежно подтвердил кариандец, ожидая хода Джиад и не выказывая ни малейшего недовольства, что его отвлекают от игры. — Мы, конечно, охотимся на склонах, в их верхней части, где еще не так темно и добычи побольше. Собираемся примерно по дюжине, следим друг за другом и устраиваем переклички, чтобы не потеряться… Даже опытный охотник может погибнуть, если окажется в переплетении скал без туарры. Или свернет не туда, или вляпается в жгучие заросли… Боги, как говорят, любят Акаланте, но Бездна не любит никого и всегда голодна.

Алестар помрачнел, и Джиад почему-то подумала, что дело не только в любопытстве принца насчет глубинной охоты. А еще — что партия затянулась, и даже отвоеванный нужный камешек, выхваченный из-под носа кариандца, уже не принесет победы. Что за новости расскажет Алестар? И как бы им остаться вдвоем, чтобы поговорить о действительно важных вещах? Сердце Моря, судьбе Лилайна и… свободе Джиад.

— Скажите, амо-на, — обратился вдруг к ней Эргиан, — а ваши жрецы когда-нибудь охраняли королей иреназе?

Вопрос был таким неожиданным, что Джиад вздрогнула и окончательно отвлеклась от положения дел на доске.

— Нет, насколько мне известно, — ответила она.

Алестар лежал рядом расслабленно, и только хвост его едва заметно подергивался, словно у беспокоящегося кота.