Посвящается светлой памяти моего сына Дениса.

Странное название для книги… Хотя…

Каждому, безусловно, знакомо, пожалуй, самое известное морское напутствие: «Семь футов под килем!» Удачного и безопасного, мол, вам плавания, господа. А ведь родилось оно в незапамятные времена становления еще парусно-гребного флота. Сколько воды с тех пор утекло, а вот, поди ж ты, сохранилось в девственной неизменности, хотя и напрочь утратило, скажем так, свои «математические параметры». Ну, какие же сейчас «семь футов»?! Это всего-то немногим более двух метров. При значительно выросших за тысячелетия размерах водоплавающих средств, колоссального увеличения их объемов, то есть, водоизмещения, подобный запас глубины не просто смешон, он катастрофически опасен!

Но, даже это в нашем случае – не самое главное. Появилась несколько иная… э… разновидность этих самых «водоплавающих средств». Которые не ограничивают себя безмятежным горизонтальным скольжением по гладкой, изумрудной поверхности естественных водоемов, а норовят установить свою вертикаль: туда, вниз, в до сих пор так мало изученную и исследованную коварную глубину.

Кажется, Вы, уважаемый читатель, уже поняли, что речь идет о подводном флоте. И об особой категории моряков – о подводниках. И вот уж им-то я бы в любом случае никому и никогда не советовал пожелать эти самые разнесчастные семь футов под килем! Даже от чистого сердца и незамутненного специфичными знаниями мозга. Могут и в морду дать. Почему?

Так ведь…

Стоп! Как раз тут и начинаются эти самые «специфичные» знания. Не время и совсем не место для лекции по теории плавучести, остойчивости и черт-те знает, чего еще там. Ну, а если, все-таки, коротенько…

Нелегко жить на этой вертикали. Поэтому, хоть человечество когда-то и выкарабкалось на твердую землю именно из глубоких пучин Мирового океана, возвращаться туда добровольно вовсе не собирается. Не та стихия. Темно, мокро, давит со всех сторон, и воздуха вовсе нет. Ну, разве что, совсем неглубоко и ненадолго заглянуть… Спасибо за разрешение!

Конечно-конечно, не пешком же отправляться на волнительное свидание с Океаном-прародителем! Человек смастерил себе надежный – на его взгляд! – защитный кокон: субмарину, подводную лодку. И началось веселье! Ага, прямо по определению. Никому же до этого не взбрело в больную голову назвать лодкой хищную и стремительную стальную громадину, величаво рассекающую вдребезги и напополам всякие там девятые и двенадцатые валы многотонной водной субстанции. Дредноуты, линкоры, крейсера, авианосцы, эсминцы на худой конец… Песня, а не названия. А тут – лодка. Что там говаривал незабвенный капитан Врунгель: «…как вы средство назовете, так оно и…?!»

Мало того, открою вам одну большую тайну, тревожащую умы многих обитателей реальных сухопутных поверхностей: на подводной лодке нет окон! Вот так, совсем нет. Типа, а чего там смотреть? Муть одна.

И, вообще, что это за поход в гости, когда все нужно с собой приносить? Электричество, воздух… А еще: туда не ходи – раздавит, сюда не приближайся – расплющит, об дно стукнешься – костей не соберешь.

Сплошной негатив на грани нервного срыва.

Так что, семьсот футов вам под килем, а лучше, семь тысяч, дорогие подводники!

А, что касается веселья…

Давайте совсем ненадолго, всего на три рассказа, отодвинем в сторону героические и трагические саги, а посмотрим на замкнутый мир нашей самой современной субмарины добрыми, чуть грустными и непременно лукавыми глазами… ну… скажем… как у великого Чехова! Антона Павловича.

Итак…

Атомная стратегическая подводная лодка возвращается с учений. До прихода в родную северную базу остается не более двух суток. Полночь. Только что на вахту заступила первая боевая смена. Остальной личный состав быстро рассредоточивается по каютам, чтобы свободные от тревог и отработок короткие ночные часы использовать по самому прямому назначению – выспаться.

В помещении амбулатории, совмещенной с крохотным лазаретом на одну двухъярусную койку и туалетом, начальник медицинской службы лейтенант Кочубей, а попросту, доктор Леха, закончив нудное заполнение технических формуляров, готовится совершить приятный ритуал отхода ко сну: заварив кружку чая, уединиться в микроскопическом туалете, включить автономный вытяжной вентилятор и под его негромкое завывание выкурить одну или даже две сигареты подряд. Конечно, это было грубейшим нарушением строгих корабельных правил, категорически запрещающих в подводном положении курение где бы то ни было, кроме единственной «официальной» курилки в 4-ом отсеке, но… Можно ведь при желании отыскать вполне приятные мелочи в нелегкой службе корабельного врача.

В свою персональную курилку Леха втискивается с трудом, стараясь не расплескать горячий чай. При его габаритах – росте под 190 сантиметров и весе в центнер – это весьма непростое упражнение. Ему б на волю, на поля сражений, удаль молодецкую показывать, а вот, поди ж ты, уготовила судьба другую участь: в прочном корпусе новейшей атомной стратегической субмарины людей лечить. Зато такая фактура вполне компенсировала возможное недоверие пациентов из-за сравнительно молодого возраста – всего-то 25 лет.

Алексей был симпатичен, несмотря на явно намечавшуюся лысину (кто ж на такую высоту сверху заглянет?), громогласен, весел и остроумен в компании. Сейчас он вполне умиротворен, даже благостен.

В это время с оглушительным лязгом снаружи отдраиваются обе переборочные кремальеры, щелкает входная рукоятка и в амбулаторию вваливается лейтенант Копылов. Его лицо перекошено страданием, светлые волосы взъерошены, в серо-голубых глазах застыла всепоглощающая боль и неизбывная космическая тоска.

От неожиданности и громогласности такого появления Кочубей, уже наполовину скрывшийся в заветном туалете, сильно вздрагивает. Кружка с кипятком в его руках добросовестно повторяет это содрогание тела и выплескивает на упругий живот корабельного доктора изрядную порцию своего содержимого. Из Лехиного горла вместо обычного бархатного баритона вырывается чудовищный фальцет, в котором тренированное ухо вполне может различить и «…мать…», и … Обширный словарный запас специфичных выражений всегда был предметом гордости лейтенанта Кочубея, а умелое применение ненормативной лексики вызывало зависть даже у бывалых подводников.

Однако, Копылов на происходящее не обращает ни малейшего внимания. Он шагает внутрь и обводит нездоровым взглядам помещение в поисках его хозяина.

– Стучаться надо!!!

Первые членораздельные слова доктора явно запоздали. Впрочем, вошедший не обращает и на них никакого внимания, отмахнувшись рукой, как от надоедливой мухи.