Проклятье, с*ка! (Книга 4)

Глава 1

Ещё один месяц пролетел, я даже моргнуть не успел — так всё быстро закрутилось и завертелось… Ещё вчера мы с Ясмин обсуждали моё поступление… Ну как обсуждали, в одностороннем порядке это точно не обсуждение. Но не суть. Ещё вчера мы с Ясмин обсуждали моё поступление, а на следующий день я уже стою в кабинете ректора, словно провинившийся ученик и отвечаю на его каверзные вопросы. Почему я хочу учиться именно у них, как я вижу свой вклад в их школу, что я могу дать им… Я? Не они мне? Казалось, это всё было вчера. На самом деле прошёл уже месяц…

Японская школа самураев… Школой её можно назвать лишь условно. Учеников младше восемнадцати здесь было раз, два и обчёлся. Судя по тому, что я успел увидеть за этот месяц, здесь обучались детишки приметно от восемнадцати до двадцати лет. Такая своеобразная японская академия или университет, который почему-то упорно называли школой — предметы здесь были вовсе не школьными. Да и обучали здесь не только самураев.

Впервые услышав название, грешным делом я почему-то подумал об обычной тренировочной базе телохранителей или полигоне для спецназа. Но нет, это было что-то среднее — огромный ученический корпус, самые обычные преподаватели, несколько тренировочных полигонов, а-ля школьные стадионы, кафедра робототехники и большая лаборатория для тех, кто желает заниматься не только тренировками, но и наукой, для местных умников, то бишь.

Чему тут только не учили, но в первую очередь, быть аристократом, разбираться в политике, языкам, этикету, математике, программированию, управлению финансами, ну и конечно, владению Силой. Не на последнем месте шло и физвоспитание — единоборствам здесь уделяли львиную долю всего времени. Я бы сказал, четверть учебного времени занимали занятия Силой, четверть единоборства и оставшееся уже распределялось на обычные предметы, если их можно назвать обычными. История японской аристократии и выращивание бонсая я бы точно не назвал обычными, благо, они были необязательными, и я легко вычеркнул их из своего расписания.

А вот срок учёбы мне категорически не нравился — 3 года. Торчать в Японии три года я точно не собирался, но время у меня пока ещё было, так что я решил поддаться капризу Ясмин. Хотя, в чём-то она была права — знания лишними не бывают, а раз японцы оказались на шаг впереди всего мира и разбирались в Одарённых лучше всех остальных, то почему бы и нет…

Недалеко от учебного корпуса, примостилось большое пятиэтажное здание жилого комплекса, проживание в котором на время учёбы являлось обязательным для всех студентов, независимо от статуса, толщины родительского кошелька и важности фамилии. Учеников распускали по домам лишь на выходные, при условии того, что они это заслужили.

За этот месяц я дважды бывал дома… или правильнее сказать не дома, а в гостях у Ясмин, которая каждый раз радовалась моему приезду словно ребёнок, но тщательно скрывала это за маской суровой госпожи. И дважды дежурил на кухне за какие-то провинности, уже и не помню за какие — то ли за опоздание на урок, то ли за помятый вид, то ли по решению школьного совета. То ли за неуважение к старшим — не заметил ректора в коридоре и не склонил спину в глубочайшем, выразительном, подобострастном поклоне.

Да, никаких поблажек и бонусов любимчику Императрицы. По-моему, даже наоборот — за малейший промах или косяк ректор вызывал меня в свой кабинет и долго отсчитывал, словно несмышлёного школьника, лишал увольнительных на выходные и заносил пометки в личное дело. Хорошо хоть розгами не порол, иначе, я бы послал эту школу куда подальше, а ректора проклял. Хотя, у этого хмыря была настолько интересно заплетённая аура, что мои проклятья просто разбивались о его защиту. Я пробовал пару раз.

Вернёмся от сволочного ректора к моему быту… У меня была своя отдельная комнатушка на третьем этаже жилого корпуса, и всё что нужно для комфорта обычного студента — кровать, рабочий стол, стул, две полки с книгами, небольшой шкаф и душевая, мне этого было достаточно. Что ещё нужно обычному среднестатическому незаметному ученику, который ведёт себя тихо, ни к кому не лезет и не влипает в неприятности, следуя просьбе самой Императрицы? Пожалуй что, больше и ничего…

Я тяжело вздохнул, отодвинул от себя пустую тарелку, взглянул на часы, окинул взглядом полупустую большую столовую нашей школы, закинул ноги на лавку, опёрся спиной о стену, достал из кармана небольшой блокнот и ручку, и принялся рисовать. Как ни странно, но рисование меня успокаивает — сидишь вот так тихонько, никого не трогаешь, никто не трогает тебя, а из-под твоих пальцев на белых страницах возникают причудливые карикатуры на учеников или забавные зарисовки школьной жизни. Или портрет Миры или Ольки…

На протяжении последнего месяца я провожу вот так каждый свой обеденный перерыв между парами, своего рода маленькая традиция — каждый день, на одном и том же месте, в одно и то же время, рисую, наблюдаю и просто убиваю час до следующих занятий. Забавно вот так просто наблюдать за парнями и девчонками, как они общаются, смеются, ссорятся, ругаются, кучкуются по интересам. Здесь тоже есть иерархия, своя экосистема и своя жизнь…

Вот в том дальнем углу, под деревом, устроилась группка ботаников — умники и отличники. Немаленькая такая группка, занявшая сразу два больших стола. Кроме еды на столе стоят планшеты и лэптопы, идёт эмоциональное обсуждение и какой-то очередной научный спор.

Справа от умников расположились местные красотки — яркая внешность, белые гольфики, короткие юбочки, яркий макияж и кукольная внешность. Готов поспорить, девчонки обсуждают последнюю моду и как удачно выскочить замуж. Хотя, может я и не прав.

В центре сидят школьные чемпионы — парни недавно привезли несколько медалей с чемпионата и теперь купаются в лучах славы. Видел я их в спаррингах на уроках физподготовки — парни реально звери! Мне до их уровня ещё расти и расти.

Возле большого панорамного окна с видом на красивый школьный пруд, на самом козырном месте, вальяжно развалилась школьная элита. Куда же без неё. Детки богатых и важных родителей, вершина пищевой цепочки Японской аристократии. Десяток парней, которые смотрят на всех остальных свысока, словно на людей второго сорта. Не знаю, за что их побаиваются и уважают, спортсмены мне кажутся