— Ни разу. Есть пароли, которые знаю только я, плюс подтверждение, которое я делаю со своего личного домашнего терминала. Мне так проще, не люблю я шляться по улицам, да и вообще…

— Наслышан. — хмыкнул я. — Вот только я наказан и не могу покидать стены школы. Так что извини, здесь я тебе не помощник.

— Тоже мне проблема! Ректор я или не ректор⁈

— Не ректор. Ты паразит, занявший чужое тело. — напомнил я. — Потом Ямамото придёт в себя, а это будет скоро, как я понял с твоих слов, и слегка удивится, узнав о моём отсутствии.

— Не проблема. Дам тебе отгул на два ближайших выходных, подпишу бумаги и Ямамото с этим уже ничего не сделает. У нас с бумажками очень строго — есть бумажка, значит против неё не попрёшь. Номер в отеле оплачен, машина, водитель, помощница — я уже всё приготовил. Ну мы же не чужие с тобой. — решил надавить Кацу на жалость. — Я, между прочим, служу нашей с тобой госпоже, мы в одной команде, мальчик.

— А если я тут ноги кое-кому сломаю, ты сможешь выдать мне бумагу, по которой я буду совершенно невиновный, белый и пушистый?

— А что, есть кандидаты? — ухмыльнулся ректор.

— А то! И не один.

— Эх, школа… — мечтательно протянул мой собеседник. — Золотое времечко. Драки, скандалы, разбитые морды, девчонки, вешающиеся на шею победителя… Сейчас уже не так, как было раньше. Сейчас — того не тронь, к этому не лезь. Эх…

— Так что насчёт индульгенции? — напомнил я, вырвав старика из сладостных воспоминаний.

— Не. — Кацу помотал головой и нахмурился. — Ты не путай бумажку о выходе за территорию с бумажкой о прощении членовредительства. Это совсем разные вещи. Ну ещё и от ног многое зависит конечно. За некоторые ноги тебя могут подвесить за яйца к потолку, как пример для других. Так что выбрось эту дурь из головы. Да и нет такой бумаги — тут тебе индульгенции не выдают, у нас не средневековье.

— Жаль…

— Ну так что, ты в деле?

— Уважаемый Кацу Мори… — я сделал глоток из бокала и задумался.

— Ну говори уже, не тяни. — не выдержал Кацу.

— Да я думаю, как бы вам поделикатнее отказать. У меня и так проблем хватает. Правда.

— У тебя? Проблем? Какие у тебя могут быть проблемы? Школа, девочки… Ни забот, ни хлопот. Эх, меня бы на твоё место — я бы тут развернулся!

— Так развернись. Возьми под контроль кого-то из студентов и развернись. — хмыкнул я. — Трепать языком все горазды.

— Не могу. — недовольно поморщился Кацу и тяжело вздохнул, постучав трубкой по столу и вытряхнув остатки пепла в фарфоровую вазочку. — Ученики школы неприкосновенны. Если кто-то узнает… В общем, не могу. Не ради забавы по крайней мере.

— Понятно.

— Понятно ему. — проворчал лже-ректор. — А мне не понятно, почему ты ерепенишься.

— Я же сказал, у меня своих проблем хватает. У меня намечается тут небольшая войнушка.

— Ладно. Если не хочешь помочь старому другу просто так…

— Когда это мы стали друзьями? — удивился я, едва не поперхнувшись коньяком.

— Раз ты не хочешь помочь старому другу просто так, — повторил Кацу, не обратив на мои слова внимания, — как насчёт оплаты?

— Смотря какой.

— Как насчёт увольнительных? Выдам тебе их столько, сколько захочешь.

— Даш мне увольнительные, а завтра Ямамото опомнится и всё вернёт взад. — пожал я плечами. — Или вообще будет не в курсе, с чего он мне дал выходные. Ты же не настоящий ректор.

— Бумаги, Макс! Бумаги! — повторил Кацу, достал из стола стопку листов с золотым тиснением и гербом школы, и помахал ими перед собой. — Не забывай, у нас всё держится на бюрократии. А эти бумажки заверит рука настоящего ректора и удостоверит их своим отпечатком ауры. Тут не подкопаешься. Правда… — Мори тяжело вздохнул, — думаю, доступ к этой тушке мне перекроют после этого. Теперь ты понимаешь, насколько я дорожу твоей дружбой, что готов пожертвовать такой ценной марионеткой?

— Угу. Или тебе просто до усрачки нужна моя помощь. — хмыкнул я. — А что с ректором?

— А что с ним?

— Он будет помнить этот разговор и всё, что с ним происходило за то время, пока ты им распоряжался?

— Нет. Я подчищу его память, вернее, оставлю только то, что мне нужно. Через час мне уже нужно отпускать его. Накачаю его коньячком и оставлю на диванчике. Завтра утром он проснётся после очередной пьянки, примет таблетку от головы и продолжит работать, списав всё на свои человеческие слабости.

— То есть, ты ничем не рискуешь по большому счёту? А заливаешь соловьём…

— Ну я бы так не сказал. — поморщился Кацу. — Ямамото не дурак, может догадаться, что тут произошло на самом деле… Обнаружит твоё отсутствие в школе, узнает, что это он тебя отпустил. Да и девчонки тебя видели, могут проболтаться. И бумаги опять же… Бумаги на выход, бумаги на увольнительные… Слишком много следов, и все будут указывать на тебя, будто ты всё это провернул. У Ямамото и так на тебя пухлое досье, не хотелось бы добавлять в него ещё несколько страниц. Не могу я тебя так подставлять, Максик. Придётся оставить этому холую хлебные крошки, указывающие на меня. — Кацу сокрушённо покачал головой, состроив горестное выражение на лице Ямамото. — Ох, чувствую, потеряю я такой ценный актив навсегда. Ох потеряю…

— Ладно, хватит набивать себе цену. — прервал я словоизлияния хитрого старикашки. — Я согласен. Говори, что нужно сделать…

Глава 3

За высоким школьным забором меня уже ждала машина, присланная Кацу. Я показал охраннику на выходе пропуск и увольнительную на два дня, прошёл через ворота и забрался на заднее сидение авто.

— В императорскую резиденцию. — отдал я распоряжение водителю и откинулся в широком кресле из белой кожи.

— Но господин сказал…

— В императорскую резиденцию. — с нажимом повторил я.

— Хорошо. — пожал водитель плечами, запустил двигатель и тронул автомобиль.

Вот и хорошо, раз хорошо. Спорить с ним не было никакого желания. Я безжалостно