Глядя на бескрайнее небо в иллюминаторе самолета, Костя думал о ней. О девушке, которая осталась в родном городе. О своей первой любви. И, возможно, единственной.

О Тане.

Он до сих пор помнил, как звонко звучит ее смех, как пахнет кожа, как сияют зеленые глаза, когда он рядом и держит за руку. Помнил нежные прикосновения и теплое дыхание. Длинные ноги и округлые бедра. Солнце, искрящееся на в распущенных волосах. Слова о любви.

Костя точно знал, что встретиться с ней — в самое ближайшее время. Наконец сможет сделать это. Увидеть ее, обнять, вдохнуть аромат ее волос. И с замиранием сердца он предвкушал, как это произойдёт.

В динамиках раздался голос стюардессы, которая оповестила о скорой посадке и попросила пассажиров пристегнуть ремни, и уже вскоре самолет начал снижаться. Все происходило какими-то обрывками, рвано и нервно. Холодный телетрап, незнакомые лестницы, багажная карусель, зал прилета, из окон которого виднеется голубое морозное небо, и она. Таня.

Его Таня, такая же красивая, как и всегда.

Такая же родная.

Она стояла чуть в стороне от встречающих, в пуховике и простых джинсах, с распущенными волосами, которые темно-русыми волнами спадали на плечи и спину, и странным выражением лица. Тоска, нежность, злость, грусть — в нем смешалось все, но стоило Косте оставить чемодан и броситься к ней, чтобы подхватить на руки, как ее лицо осветилось радостью.

— Отпусти меня, — глухо попросила Таня, хотя сама с силой обнимала его за шею, словно боясь потерять вновь. — Отпусти.

Он послушал ее и поставил на ноги, а Таня тотчас ударила его по плечу. Еще раз. И еще. Била, кусая губу, чтобы не заплакать, а он стоял, смотрел на нее, улыбался и молчал. Пусть бьет. Ему не больно. А ей так будет легче.

— Ненавижу тебя! Как ты мог! Как ты мог оставить меня? — больным голосом спрашивала Таня, и в какой-то момент вдруг выдохлась, опустила руки и пошатнулась. Костя тотчас подхватил ее, обнял и, прижимая к себе, гладил по волосам. А она ревела, уткнувшись ему в грудь.

— Все хорошо, маленькая, — шептал Костя, чувствуя, как сердце заполняется давно потерянной нежностью. — Все хорошо, я здесь. Я с тобой.

— Я так скучала, — всхлипнула Таня. — Ненавижу тебя. Ненавижу!

— Ты меня любишь, — зачем-то сказал он. — Знаю, ты меня очень любишь.

Таня в его руках вдруг стала таять, будто бы ее и не было. И все, что осталось — слабый аромат ее цветочных духов, название которых он забыл.

На этом Костя открыл глаза и понял, что все еще находится в самолете, который и не думает снижаться, и все, что он видел, было лишь сном. Чудесным сном. И от злости, которая вдруг накатила на него, сжал кулак.

На него снова накатили воспоминания. То ли потому, что до родного города оставалось совсем ничего, то ли из-за проклятого неба за иллюминатором.

Это было прекрасно — те несколько месяцев, которые Костя провел рядом с ней. Началось все банально — он заступился за нее, потому что не мог иначе, и был очарован Таней с первых минут. Тогда он забыл обо всем — о трудностях в семье, о своих планах, об учебе в США. Для него существовала она, Таня Ведьмина, девушка, которая покорила его сердце. В ней сочетались красота, ум и твердый характер, и почему она обратила на него внимание, Костя и сам не знал. Тогда он не считал себя кем-то особенным — обычный парень, не слишком спортивный, не всегда уверенный в себе, предпочитающий футболу книги, а боевикам — документальные фильмы. Из плюсов — обеспеченная семья, но деньги-то все равно не его. Таня любила его таким, какой он был, и он всегда был благодарен ей за это.

Сейчас Костя стал другим. Поменялся и внешне, и внутренне. Он не зря проводил дни напролет в тренажерном зале — его тело стало рельефным и выносливым. И без того светлые волосы выгорели на морском солнце, черты лица стали жестче, взрослее, а кожа приобрела золотистый оттенок. У лучшего мастера Восточного побережья Костя сделал татуировки — на руках, груди, плечах. А одежду покупал в самых модных фирменных магазинах. Даже акцент почти исчез, и люди вокруг считали, что Костя приехал откуда-то из Скандинавии. Кроме того, он стал гораздо увереннее, мужественнее и напористее — если раньше не всегда мог отстаивать свою точку зрения, то теперь хорошо умел это делать. И вообще, казался ярким и твердым. Походка, жесты, взгляд — у него изменился даже смех.

Это все далось ему нелегко. Пришлось ломать себя и строить заново. Хорошо, что рядом удачно оказались хорошие люди, парни, с которыми он вместе учился. Они действительно помогли ему стать другим и научили иначе относиться к жизни. Только Таня так и осталась в его голове, сколько бы он ее не выбрасывал. Одна из девушек бросила его, потому что он назвал ее Таней в постели. Правда, ему было все равно — на ее смену пришла другая, столь же горячая. А мысли о первой любви остались.

Костя отвел взгляд от неба и потер глаза сухими ладонями. Лететь до родного города осталось чуть меньше часа, но он устал — в общей сложности перелет занял у него почти сутки. Хотелось принять душ, завалиться в кровать и просто уснуть. Правда, домой — в то место, которое он раньше считал домом — ему возвращаться не хотелось. Слишком отвык — от стен, обстановки, людей. От бесконечной зимы с ее холодом, ветрами и снегом. Косте нравилось жить там, где зима была другой — мягкой, уютной и теплой. Косте нравилась свобода.

— Все ли в порядке? Может быть, вы что-нибудь хотите? — склонилась к нему приветливая стюардесса бизнес-класса, в котором летел Костя. Правда, бизнес-классом он назвал бы это с натяжкой — не сравнится с международными рейсами.

— Негазированную воду, — попросил Костя и залпом выпил ее, когда стюардесса принесла стакан. Из-за мыслей о прошлом во рту пересохло.

Костя прекрасно осознавал, что его поступок был некрасивым, что он не должен был давать Тане ложных надежд на будущее, что не смог быть сильным, и словно заранее извинялся перед любимой девушкой — именно поэтому повез ее на остров вечной весны, зная, что совсем скоро они расстанутся, и их личная сказка закончится. Он действительно искренне любил ее — Таня стала его спасением от серых будней. Костя давно хотел уехать, и мать, наконец, согласилась. Почему? Потому что его все достало. Потому что в этой семье он чувствовал себя чужим — отчим хоть и не говорил ему ничего, но всем своим видом показывал, что Костя ему никто. А мать, волевая и властная женщина, давила и заставляла все делать так, как хочет она — не потому, что она была плохим человеком, а потому, что это было в ее природе. Иначе бы она не смогла стать владелицей успешного бизнеса. У Кости были хорошие отношения с сестрой, но этого было мало, чтобы чувствовать себя нужным в этой семье. Таня появилась слишком поздно.

Он пытался. Пытался отвоевать свое право на счастье. Не смог. Оказался слабым.