Ранним летним утром упитанный подросток Витя Пузыренко по прозвищу Пузырь возвращался из продуктового

магазина, держа в руке картонную коробку с тортом и собираясь съесть его на завтрак. Пузырь шел к своему подъезду, задумчиво глядя под ноги, и размышлял, чем бы заполнить наступающий день — очередной длинный день летних каникул. Внезапно его взгляд упал на небольшой сиреневый листок, сложенный вдвое, который прибило к бордюру ветром. Пузырь подошел к нему, расправил носком сандалии, присмотрелся и, радостно улыбнувшись, мысленно произнес: «Прикол! Деньги на дороге валяются!»

Нагнувшись, он поднял пятисотрублевую купюру, осмотрел ее с одной стороны, потом — с другой и увидел надпись, сделанную простым карандашом на белом краю банкноты: «Спасите! Срочно вызовите Службу спасения! Я в 75-й квартире!»

«Вот те раз, — призадумался Пузырь. — Значит, эту пятисотку не потеряли, а специально сбросили из окна семьдесят пятой квартиры, чтобы кто-нибудь подобрал ее, прочитал послание и вызвал Службу спасения. Полный атас. Не знаю, как этот человек застрял в семьдесят пятой квартире, но то, что котелок у него отлично варит, — это сто процентов. Если бы он пожалел пятьсот рублей и написал бы записку на обычной бумажке, то ее бы никто не поднял, не прочитал и не узнал, что в семьдесят пятой… Стоп, — мысленно сказал себе Пузырь, который только сейчас сообразил, что семьдесят пятая квартира находится в его доме, в его подъезде, на его этаже и рядом с его квартирой. — Да ведь там живет Вадик Ситников! Ну и дела. Что с ним могло случиться?» — озадаченно пожал плечами Пузырь и направился к своему подъезду.

Витя Пузыренко жил на первом этаже в семьдесят четвертой квартире, а его друг и одноклассник Вадик Ситников — в семьдесят пятой. Вчера вечером Пузырь видел Вадика и его родителей — они были живы, здоровы и даже улыбались, поэтому Пузырь не сразу сообразил, что помощь Службы спасения потребовалась именно его жизнерадостным соседям Ситниковым.

«Странно, почему они сами не вызвали спасателей? — гадал Пузырь, поднимаясь по лестнице на свой первый этаж. — Может быть, у них телефон сломался? Тогда почему они не позвонили из нашей квартиры? Может быть, у них дверь заклинило? Ох, ну и дела. Ни минуты покоя», — вздохнул Пузырь и, остановившись перед квартирой Ситниковых, нажал кнопку звонка.

Дверь открыл Вадик Ситников. Он был в широких полосатых трусах и в старых тапочках со смятыми задниками. Вадик смотрел на Пузыря осовелыми глазами и отчаянно зевал. Захлопнув рот, он отступил на шаг и, подняв взлохмаченную после сна голову, взглянул на настенные часы, висевшие в прихожей.

— Московское время семь часов пятнадцать минут, — не поздоровавшись, сообщил Ситников, намекая, что Пузырь выбрал для визита не самое подходящее время.

— Ты жив? — спросил Пузыренко, с тревогой глядя на мятое, как подушка, лицо друга.

— Как видишь, — с трудом подавив зевок, сказал Вадик.

— С тобой все в порядке?

— Со мной-то все в порядке, а вот твоя крыша требует срочного ремонта. — Вадик указательным пальцем постучал себя по лбу и громким шепотом сказал: — Ты сам-то понимаешь, о чем спрашиваешь? Ты с тортиком пришел ко мне в гости в семь утра и спрашиваешь у меня: «Ты жив?» Вдумайся! Это ж полная пурга! У тебя, сто пудов, крыша съехала!

— Вовсе я не в гости пришел. Я просто хотел узнать, не нужна ли вам моя помощь. Мало ли… Может, чем помочь… — проворчал Пузырь, понимая, что попал в дурацкое положение. Вадику помощь не требовалась — это было ясно как день. — Слушай, а у твоих родителей все в порядке? Может, это у них проблемы, а не у тебя. Ты давно своих предков видел? — спросил Пузырь и посмотрел за плечо Вадика в глубину коридора, туда, где находилась дверь спальни. — Они еще живы?

От этих слов Вадик побледнел, потом побагровел — ему стало не по себе. Он подошел к комнате родителей и, вернувшись, мрачно посмотрел на Пузыря и покачал кулаком перед его носом, сказав:

— За такие шутки можно и в бубен схлопотать. В толстый розовый бубен.

Пухлые румяные щеки Пузыря затряслись от негодования, а маленькие глазки стали метать яростные молнии.

— Тогда зачем вы людям голову морочите?! Зачем зовете на помощь?! Зачем деньги швыряете направо и налево?! Я вам помочь хотел, а мне за это в бубен, да?! — возмущенно воскликнул Пузырь.

— Во-первых, говори тише, родители спят. А во-вторых, я ничего не понимаю. Кто зовет на помощь? Кто деньги швыряет? Объясни толком, что случилось?

— Кто-то застрял в семьдесят пятой квартире и зовет на помощь. Я думал, что это ты бросил пятьсот рублей, ведь у тебя семьдесят пятая квартира.

После тягостного молчания Вадик испустил глубокий вздох и сказал:

— Нет, я все равно не въезжаю. Чем больше ты говоришь, тем меньше я тебя понимаю. Давай-ка сядем и все спокойно обмозгуем. Заходи. — Вадик повернулся спиной к Пузырю и направился в свою комнату.

Витя Пузыренко снял в прихожей сандалии, вошел за Ситниковым в его комнату, поставил коробку с тортом на письменный стол рядом с компьютером, затем по-свойски распахнул настежь окно, уселся на стул и стал развязывать узелок на бечевке, которой была перевязана коробка.

— Фух, ну и жарища у тебя, — недовольно сказал Пузырь, вытирая пот со лба. Развязав веревку, он попросил: — Вадик, будь другом, принеси нож, я ужасно хочу есть. Мне надо покушать, чтобы нервы успокоились. Я очень разволновался, когда нашел пятьсот рублей. Когда я врубился, что с тобой беда, я… ну… Такое не каждый день случается. Короче, я готов тебя спасти.

— Можно задать тебе один нескромный вопрос?

— Валяй.

— Зачем ты приколбасил ко мне с тортом в такую рань и почему ты решил, что со мной стряслась беда?

Немного подумав, Пузырь глубокомысленно изрек:

— Ты задал не один нескромный вопрос, а целых два. Впрочем, вопросы не бывают нескромными, нескромными могут быть только ответы. Короче, вчера мои предки уехали на дачу и мама велела мне каждое утро покупать свежее молоко и торт.

— Торт? — недоверчиво посмотрел на друга Вадик.

— Ясный пень, ведь молоко без торта — это все равно что котлета без соли. Что ты на меня смотришь с таким подозрением? Может быть, ты хочешь, чтобы я на завтрак ел око-рочка кур, которые скончались от старости?

Вадик зевнул и отрицательно помотал головой: он знал, что Пузырь любит поесть, поэтому не стал доказывать ему, что каждое утро съедать на завтрак по торту опасно для здоровья.

— Не перебивай меня. Ты же знаешь, что я не люблю, когда меня перебивают! — сказал Витя Пузыренко. — В общем, я пришел в магазин к самому открытию, чтобы выбрать самый свежий торт, и, когда магазин открылся, я его купил. А когда возвращался домой, нашел вот это. — Пузырь привстал и, достав из заднего кармана джинсов пятисотрублевую купюру, показал ее другу.