litbaza книги онлайнФэнтезиКочевники поневоле - Майк Гелприн
Кочевники поневоле - Майк Гелприн
Майк Гелприн
Фэнтези
Читать книгу
Читать электронную книги Кочевники поневоле - Майк Гелприн можно лишь в ознакомительных целях, после ознакомления, рекомендуем вам приобрести платную версию книги, уважайте труд авторов!

Краткое описание книги

Кочевники Терры считают себя коренными обитателями этой странной планеты. Непрерывно передвигаясь по ее поверхности, сражаясь друг с другом за ресурсы и пригодные для жизни территории, они и не подозревают, что стали жертвами грандиозного обмана, который именуется Великим Кругом. Невежевство кочевников выгодно бизнесменам с Земли. Ведь, скрывая правду, они неплохо наживаются на торговле с воинственными аборигенами. И только одному кочевнику, Курту Бауэру, предстоит проникнуть в тайну Великого Круга, хотя он рискует потерять при этом все, что ему дорого…

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 74
Перейти на страницу:

Глава 1 Октябрь. Курт

Заслон покинул кочевье ранним утром. Оскальзываясь в чавкающей под сапогами октябрьской хляби, шестнадцать человек пересекли убранное картофельное поле, один за другим перемахнули через узкий мутный ручей и вышли к опушке.

Отсюда начиналась земля ноября, ничья, или, как говорил командир заслона Мартин Бреме по прозвищу Железный Мартин – нейтральная.

На опушке традиционно задержались, на минуту замерли, прощаясь перед долгим расставанием с кочевьем, с оставшимися в нём семьями и друзьями. Курт Бауэр хмуро глядел исподлобья на едва различимые отсюда кибитки. Семьи у него не было, больше не было, после того как девять месяцев назад погиб старший брат Отто. Друзей тоже не было, не сложилось как-то: мешали природная замкнутость и немногословная, мрачноватая угрюмость. Так что прощаться, по сути, было не с кем, и если из заслона Курт не вернётся, оплакивать его будет некому. Разве что пастор Клюге скажет десяток слов с амвона за упокой души раба Божьего, да склонят головы те, кто эти слова услышит.

Мартин Бреме махнул рукой, запалил смоляной факел и двинулся в глубь леса. Гуськом, в затылок друг другу, заслон запетлял вслед за ним по мшистой, пружинящей под ногами тропе.

Оранжево-жёлтый диск Сола на юге оседлал верхушки деревьев, затем утонул в них, превратив белёсую морось октябрьского утра в сумерки. Однако вскоре на востоке посветлело, а ещё через час на небосвод тусклой серебряной монетой выплыл Нце. Его лучи растолкали хмурую вязь сумерек, и Железный Мартин, затушив факел, ускорил шаг. Ветви покачивались по сторонам, шелестели полумёртвыми листьями. Небо мало-помалу из свинцового становилось бледно-серым. Тропа сузилась, потом и вовсе закончилась. Заслон рассыпался цепью. Места были знакомые, каждый год хоженые, можно сказать, обжитые.

К полудню, когда Нце умостился в зените, лес оборвался в поле. Сжатые поля шли отсюда на запад сплошной полосой, ячменные, пшеничные, ржаные. Через них, размытых ноябрьскими дождями и побитых градами, проходил самый трудный участок пути, и Мартин Бреме зычно прокричал «Привал!».

Костёр разложили на опушке, дали прогореть хворосту, сдобрили увесистыми поленьями и расселись вокруг. Толстый, с одутловатым мясистым лицом, Густав Штольц прикопал в золу полведра картошки, вбил по краям кострища вертикальные колья, приладил между ними перекладину с перекинутой через неё дужкой котелка. Адольф Хайнеке и Фриц Кох приволокли от ближнего ручья бадью с проточной водой, и Штольц, отдуваясь, принялся кашеварить.

Привалившись спиной к стволу лапчатой ели, Курт думал о Бланке, гордой девочке из раннего сентября, в которую его угораздило влюбиться, когда сопровождал в лето обоз с зерном. У Бланки были золотистые вьющиеся волосы, шальные серые глаза и ямочки на щеках. Ещё у неё были прекрасные перспективы выйти замуж за августита, а то и за человека июля, и тем самым пополнить собой число избранных, тех, кому Бог велел жить в неге и богатстве, не трудясь на полях, не добывая руду в магнетитовых шахтах и не охотясь.

В следующий раз октябрьские обозы пойдут в лето через год. Однако ещё неизвестно, кого пастор Клюге назначит в сопровождающие. Не говоря о том, что неизвестно, будет ли Курт через год жив. Отношения с людьми декабря в последнее время обострились, декабриты всё чаще атаковали октябрьские заслоны, а бывало, обходили их и добирались до самих кочевий в лютых набегах. Родителей Курта убили год назад – застрелили, когда они выбирались из горящей кибитки, а спустя три месяца в заслоне погиб брат Отто.

– Давай, парень. – Густав Штольц протянул миску с пшёнкой и шмат копчёной зайчатины. – Наворачивай, кто знает, когда удастся пожрать в следующий раз.

Курт благодарно кивнул и принялся наворачивать. Пшёнка была хороша, а мясо оказалось жестковатым. Видимо, рогатого зайца застрелили в период гона, когда запасы жира вовсю растрачиваются в бесконечных отчаянных спариваниях.

– Через десять минут выходим! – крикнул от костра Мартин Бреме. – Оружие проверьте.

Курт за ремень подтянул винтовку, протёр ветошью ствол, проверил, не прохудилась ли затыкающая его промасленная пакля. Винтовка была самым ценным его достоянием и осталась от отца. Вместе с ней Курт унаследовал четвёрку ездовых лошадей, жеребёнка, двуосную кибитку с горелым пологом, коровёнку и две поросых свиньи. На время его отсутствия хозяйство принял пастор Клюге. Он педантично составил опись, похлопал Курта по плечу и заверил, что в случае его смерти поступит с кибиткой и живностью по законам Божьим, так что Курт может не беспокоиться.

Остаток дня пробирались через раскисшую, вязкую ноябрьскую грязь. К ночи, когда Нце, завершив дневной путь по небосводу, убрался за горизонт, вышли на Ремень. Так называлась единственная на весь мир проезжая дорога, опоясывающая его с востока на запад, непрерывная, широкая, крытая щебнем и галькой. По Ремню катились на восток октябрьские кибитки, тащились сентябрьские повозки, скользили декабрьские сани и февральские волокуши, рыча и взрёвывая, неслись диковинные машины июлитов. По Ремню же шли из осени в лето возы с зерном и возвращались обратно с одеждой, утварью и оружием. Ремень прокладывали, а потом и поддерживали пригодным для передвижения люди весны. По слухам, целое кочевье позднего мая занималось исключительно дорожными работами, так что июниты, а за ними люди июля и августа перемещались по Ремню с комфортом, не трясясь на ухабах и рытвинах подобно жителям осени.

Наутро, едва позавтракав, двинулись дальше на запад и к двум пополудни достигли ноябрьского кладбища. Мартин Бреме скомандовал привал, Штольц и Хайнеке взялись кашеварить, а остальные разбрелись среди крестов, стел и надгробий. Вокруг кладбища покачивалась на ветру густо разросшаяся поросль лапчатых елей, будто исполняли деревья здесь особенный танец покоя. Тишину нарушали только шаги октябритов и редкое, робкое кукование. В декабре, по слухам, верили, что кукушка отсчитывает срок чьей-то жизни. Здесь, однако, считать ей было нечего.

Курт наломал колючих, пахнущих смолой и свежестью веток лапчатой ели и украсил ими могилу Карла и Анны Бауэр, его родителей. Опустился перед отцом с матерью на колени, на память прочитал поминальную. Достал из внутреннего кармана надетой на свитер ветровки тяжёлый, отливающий жёлтым металлический футляр. Это был портсигар – также оставшийся от отца, семейная реликвия Бауэров. Курт откинул крышку, на её внутренней стороне одно под другим были выгравированы имена бывших владельцев. Имя Карла Бауэра стояло последним. Курт криво усмехнулся – необходимости ставить своё имя не было. Детей у Курта нет, кроме него от семьи никого не осталось, завещать портсигар некому.

На дне, аккуратно завёрнутая в тряпицу, лежала сигарета. Курт берёг её именно для такого случая. Большая редкость, сигареты выменивали у июлитов из расчёта две на мешок зерна.

Прикрываясь от ветра полой брезентухи, Курт щёлкнул кремневой зажигалкой, не меньшей редкостью, чем сигарета. Как был, на коленях, прикурил, в десять затяжек добил до фильтра. Затем поднялся, с минуту, склонив голову, постоял молча и, сутулясь, пошёл от могилы прочь. Следующий раз он придёт сюда через год, если, конечно, будет к тому времени жив. На что воля и промысел Божий, как любит поговаривать пастор Клюге.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 74
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?