Меня прокляли еще до рождения. В отличии от известной спящей красотули, в нашу семью эта напасть прилетела совершенно несправедливо. В прекрасный весенний день магтефакторную лавку отца посетили две сестры-ведьмы как раз в тот момент, когда беременная матушка решила просмотреть учетную книгу. Батюшка пренебрегал этим скучнейшим чтивом, предпочитая полет души за столом с инструментами. К счастью, матушка обладала любовью к цифрам, так что, их союз держался не только на родстве душ, но и на общем деле. В тот день батюшка отправился за новыми камнями, перьями и деревом.

Позже матушка рассказывала, что одна из ведьм была одета в мышиного цвета юбку, такой же жакет и опиралась на потрепанный черный зонтик. Шляпа была одного с зонтиком мрачного цвета, и с полей уныло свисало "украшение" — пощипанное воронье перо. Вторая ведьма отличалась лавандовым жакетом, плиссированной юбкой цвета дымчатой орхидеи, небесно-голубым зонтом и шляпкой из серой соломки с шелковыми незабудками.

На досуге матушка любила листать модные каталоги и сводить с ума кузин и тетушек сентенциями вроде: "Как, вы не знаете, что такое цвет шампань? Представьте себе белый, у которого отняли один процент красного, один процент зеленого и семь процентов синего. Не представляете? ах… как бы объяснить… Что? Объяснить, что такое процент?" Неудивительно, что в женских обществах матушка была нечастым гостем.

— Дорогуша, — обратилась ведьма в лавандовом к матушке. — Покажите мне, что у вас есть от простуды, для поддержания тепла в котелке, для разглаживания одежды и для остановки сердца у мелкого животного. — Простите? — матушка изумленно подняла брови. — Ах, не обращайте внимания, — махнула рукой ведьма в мышином. — Миранда шутит. Да, дорогая? — повернулась она к сестре. — Помолчи, Карла. Мне эта болонка за забором до смерти надоела. Ты же знаешь, мне самой запретили подобные штучки после того случая с попугаем. От ее тявканья у меня мигрень, — и дама лавандовом картинно приложила руку ко лбу. — Миранда, если бы ты не пыталась вынуть из хвоста бедного Жако перо, он не стал бы называть тебя дурой. А на болонке ты зря отрабатывала заклятие щекотки. Теперь бедняжка заливается лаем, как только тебя видит.

Лавандовая ведьма смерила сестру презрительным взглядом и повернулась к матушке: — Показывайте, дорогуша. — От заболеваний у нас ничего нет, но в лавке господина Флюэнса напротив вы найдете чудесные горошины от простуды. Для поддержания тепла есть подставка, она может без перерыва проработать год, потом следует зарядить. Вот этот камень положите в шкаф, и одежда перестанет мяться. С вас один золотой и четыре серебряных. Прошу прощения, но для убийств у нас нет ничего, — с милой улыбкой ответила матушка.

Лавандовая ведьма сгребла подставку и камень, выложила монеты и бросила: — Так сделайте. Мне нужен такой артефакт не позже завтрашнего дня.

Матушка покачала головой: — Вынужена вам отказать. — Мне? — взвилась лавандовая, пока сестра тщетно пыталась взять ее под руку, увлекая к двери. Но та лишь стряхнула сестру и повернулась к матушке. — Или вы сделаете артефакт, или вы сильно пожалеете!

Матушка качнула головой в ответ. Лавандовая ведьма вскинула руку, и черный сгусток проклятия сорвался с ее пальцев. Матушка, охнув, прижала руку к животу. — В положенный срок у тебя родится здоровая дочь, — сказала ведьма. — Она вырастет красивой девушкой, живой, веселой и умной. Но всем вокруг она принесет лишь несчастья!

Проговорив это, ведьма покинула лавку. Ее сестра охнула и подошла к матушке. — Моя сестра, Миранда, она… ох, простите, я понимаю, ей нет оправдания. К сожалению, она сильнее меня, и отменить ее проклятие я не могу. Но я постараюсь сделать его… другим. Да, другим.

Положив руку на матушкин живот она что-то прошептала и еще раз пробормотав извинения вышла из лавки.

* * *

Я родилась в срок, и через год у меня проснулся магический дар.

Разные виды магии приходят в свое время. Первыми у ребенка-мага могут проявиться дары стихий, сначала яркими искрами или каплями воды, прорастающими в ладони зернами или легкими порывами ветра. Последним, годам к пятнадцати — дар боевиков, умение разметать противников ударом чистой силы. Примерно к этому же времени огневики учатся лепить крупные огненные шары, а водники — большие ледяные. Создание светлячков, маленьких святящихся шариков, заменяющих свечу, дети-маги осваивают годам к пяти, но Звезды рассудили, что давать в руки детей шарики пострашнее приведет либо к уничтожению человечества, либо к уничтожению магов разъяренными людьми, поэтому чем сильнее воздействие, тем позже оно проявляется. А может, когда-то так и случилось, и несмышленыши, швыряющиеся убийственным огнем, не доживали до взрослости? Кто знает.

Артефакты можно делать, не обладая магическим даром, и после конца работ можно пригласить мага, который вольет в готовую вещь свою силу. Но самые сложные устройства делает магтефактор. Дар магтефактора — видеть суть вещей и нити магии в разных материалах, чтоб сложить их наилучшим для магии образом. Этот дар объявился у меня к семи годам, и отец рьяно взялся за мое обучение. Он был уверен, что дар у меня проснется. Почему? Не знаю. Магически одаренные дети чаще всего рождаются у магов, особенно если маги — оба родителя, даже если один слабосилок, как моя матушка. Но и у двух сильных магов может родиться обычный человек, если дар заснет на несколько поколений.

Лет двести назад один из правителей решил поставить опыты по соединению сильных магов одной природы и принялся распоряжаться, кому из подданых и с кем заводить детей. Опыты закончились тем, что его наследнику пришлось принять Звездную Корону в десять лет — сильные маги уже в те времена привыкли, что с ними считаются. А кто не считается, тот долго не живет. Мага могут призвать на службу Короне, это правда, но в иных делах на магов давить не рекомендуется.

В одном человеке могут проявиться разные дары, что-то больше, что-то меньше, но если некий дар становится сильным, он неизбежно влияет на самого мага. Магтефакторы славились быстротой мысли. Лекари — неутомимостью. Боевики — ледяным спокойствием. Бытует мнение, что раздражительных боевиков попросту уничтожили много веков назад. Стихийники, напротив, бывали вспыльчивыми и капризными. Из-за этого женщин-стихийниц часто называли ведьмами, а мужчин — такими словами, которые мне, как леди, произносить неприлично. Родители обратились к проклятийникам, но те лишь руками развели: проклятие будто затаилось. Сестер-ведьм отыскать не удалось, они были в Бристоне проездом несколько дней. Может, ведьме в сером удалось перебить чары лавандовой?

Шли годы, я росла, и родители возблагодарили Звезды, что проклятие на мне не отразилось. Увы, стоило мне перешагнуть порог двенадцатилетия, как пришлось вспомнить ведьму в лавандовом. И месяца не проходило, чтоб не случилось какой-то неприятности при моем участии — сломалось, взорвалось, разбилось, сгорело или хотя бы испачкалось.