Габриель с гордостью осматривала свои владения. Груды битого кирпича, полуразрушенные строительные леса, поломанная черепица и просто мусор казались ей самым потрясающим зрелищем в этом мире. Она так долго шла к тому, чтобы увидеть это! Целых три года Габриель работала и днем и ночью только ради того, чтобы стоять сейчас посреди разрухи и вдыхать волшебный аромат неоконченной стройки.

Она не замечала ни грязи, ни запущенности помещений, она видела только свою мечту. Вот в этом двухэтажном здании будет ветеринарная клиника. В небольшом ангаре, который раньше использовали как склад, она разместит гостиницу и парикмахерскую. Габриель уже подыскивала сотрудников. Ведь не сможет же она работать одна! Комплекс будет самым большим в Гранд-Рапидс, да и во всем штате Мичиган, так что помощники ей понадобятся. И Габриель знала, что найдет их.

Многие согласятся работать не ради денег, которые комплекс, несомненно, будет со временем приносить, но ради бродячих животных, приют для которых она сделает вот в этом здании.

Габриель рассматривала длинное приземистое строение на холме. Ей казалось, что ничего красивее она еще не видела в своей жизни. Наконец-то сбывалась ее мечта. И Габриель знала, что не только она хотела бы создать в этом городе такой приют. Многие ее знакомые говорили, что отстрел бродячих собак — это очень жестоко, и было бы лучше, если бы власти построили приют. Но мэру и городскому совету все время не хватало сил — или желания, — чтобы решить эту проблему. Разговоры шли, сколько Габриель себя помнила, а дело так и не сдвинулось с мертвой точки.

Ей было пять лет, когда она сказала, что будет ветеринаром. И с тех пор упорно шла к достижению поставленной цели: получила государственную стипендию, с отличием окончила колледж и, хотя ей настойчиво предлагали продолжить образование в университете, вернулась в Гранд-Рапидс. Ни диплом, ни более денежная и перспективная работа в Детройте или научная деятельность после окончания университета не могли заставить Габриель отказаться от мечты детства. А потом началось бесконечное выпрашивание денег. К кому она только не обращалась! И к коммерсантам, и к благотворительным организациям, и к городским властям. Но кто-то просто закрывал перед ней двери, кто-то ограничивался туманными обещаниями помочь. Габриель уже устала умолять о помощи, она чувствовала, как у нее опускаются руки.

И однажды случай помог ей. Она вновь пришла на прием к мэру с твердым намерением сесть на пороге его кабинета и не сходить с места, пока он не даст ей хотя бы часть нужной суммы. Решительно настроенная Габриель вошла в кабинет и с порога начала излагать мэру свою уже не просьбу, а требование. Но вскоре она поняла, что ее не видят и не слышат. Габриель была возмущена таким отношением — в конце концов, она просит деньги не для себя! Когда она уже почти кричала, в сотый раз излагая свои аргументы, мэр соизволил заметить ее.

— Вы ведь ветеринар, кажется? — спросил он, мутными глазами глядя на девушку.

— Да, — растерянно ответила Габриель. Свой диплом она показывала в этом кабинете уже несколько раз.

— Вы не могли бы… — Мэр замялся. — У меня довольно деликатная просьба. Видите ли, в чем дело… Вы ведь должны хранить тайну? Ну, вроде как врачебную?

— Если это тайна, я в любом случае должна ее хранить, врачебная она или нет! — с достоинством ответила Габриель. Ей было неприятно, что этот невысокий толстенький мужчина думает, будто она не может держать язык за зубами.

— Замечательно, — пробормотал мэр. — А какие у вас отношения с мистером Бирном?

— Собственно, никаких, — пожав плечами, ответила Габриель.

Она была во многом не согласна с Бирном, который в свои почти семьдесят лет еще не оставил практику, но из уважения к его опыту и возрасту Габриель предпочитала молчать. В конце концов, нет ничего удивительного, что он лечит теми методами, к которым привык за долгие годы практики.

— Мы практически не общаемся. В чем все-таки дело, мистер Арлтон?

— Дело в том, что он уже полгода лечит моего кота. Вы, конечно, слышали о моем мистере Футе?

— О! Конечно! — Габриель постаралась удержать улыбку.

Весь город знал о безумной любви мэра и его жены к их коту. Бездетная пара всю свою любовь и нежность отдала огромному ленивому клубку шерсти, который вставал с дивана лишь ради того, чтобы поесть. Кот был до безобразия толст и невоспитан. Но он был любимцем. И никто не мог сказать в лицо Арлтону, что его кот вертит им, как хочет. Горожане лишь радовались, что мистер Фут абсолютно безразличен к политике и административным делам.

— Что случилось с мистером Футом? — с участием спросила Габриель.

— У него лезет шерсть! Это просто ужасно! Он стал похож на чучело!

Габриель показалось, что мэр сейчас расплачется.

— Когда это началось? — спросила она деловым тоном, чтобы остановить поток готовых пролиться слез, за что главе города потом было бы ужасно стыдно.

— Полгода назад. Я сразу же обратился к доктору Бирну. Но вот уже прошло столько месяцев, а результата все нет. Мой Фут линяет все больше и больше!

— Я не могу вам ничего сказать, мне надо осмотреть животное, — развела руками Габриель.

— Ну так поедемте! — воскликнул Арлтон.

— Но мы ведь еще не закончили! — попыталась протестовать Габриель. Она все еще не оставила намерение устроить в кабинете мэра сидячую забастовку.

— У меня сегодня нет больше важных дел. Расскажите мне все по дороге, — отмахнулся мэр.

Подвижный и круглый как мячик, Арлтон выбежал из кабинета. Габриель нехотя последовала за ним. Но, как мэр ни торопился, выйти из здания городской администрации им удалось только через полчаса. Все, кого они ни встречали по пути, пытались заставить Арлтона что-то подписать или обсудить. Габриель даже стало его жалко. Если у него каждый день проходит в таком ритме, во сколько же он возвращается домой!

Домой к мистеру Арлтону они проехали на машине Габриель. Его машина не завелась, несмотря на проклятия, которыми ее осыпал хозяин. Арлтон бегал вокруг своего нового «форда», ругая его, на чем свет стоит. Ведь эта поломка задерживала помощь для мистера Фута!

Дом мэра стоял на тихой улочке и был окружен живой изгородью. Габриель, проезжая мимо дома мистера Арлтона, каждый раз с грустью вздыхала: вот таким, утопающим в зелени, она хотела видеть свой комплекс. Но пока что у нее, кроме желания и чувства, что ей это под силу, не было ничего.

Мистер Арлтон первым делом повел Габриель к своему любимцу. Огромный кот при их появлении открыл один глаз. Его рыжая прежде роскошная шерсть была в ужасных проплешинах.

— Добрый вечер, мистер Фут, — поприветствовала его Габриель. — Рассказывай, что у тебя случилось?