Лестницу Аркаша преодолел одним прыжком. Вихрем пронёсся мимо перепуганной администраторши и пулей выскочил из гостиницы.

Кругом темень, редко разбавленная светом фонарей. На дороге пусто. Ни единой машины. Оставив надежду поймать такси, Башка побежал по улице. Сзади хлопнула входная дверь. На бегу обернувшись, он увидел мчавшегося вдогонку Пырёва. Бандитов нет. Уже хорошо. Но и оперу попадать в руки не очень-то хотелось.

Он юркнул в подворотню и давай петлять между домами. Надеялся, что Пырёв потеряет его в бесконечном лабиринте переулков. Ночная мгла и полное отсутствие городского освещения мешали развить нужную скорость. Если бы не молнии, всё чаще озарявшие небо, вообще пришлось бы пробираться наощупь. Талый снег разлетался из-под ног мокрой кашей. В ботинках уже изрядно хлюпало. Весна, блин.

Угораздило же Аркашу припереться в гостиницу. Чего, спрашивается, туда полез? Понял ведь, с кем дело имеет. Ещё когда эти двое ввалились в кабинет, где он «вербовал» рабочих на золотодобывающие прииски, собирая с них по тридцать пять процентов от стоимости авиабилета до Магадана. Остальное, мол, фирма оплачивает. Короче, лохов окучивал.

Только-только последнего клиента выпроводил, с удовлетворением сложив полученные от него денежки в кейс, где накопилась уже довольно приличная сумма, как дверь снова отворилась, впуская невысокого светловолосого мужчину. Башка поспешил предупредить:

– Приём закончен. Приходите завтра.

Мужчина, казалось, не слышал. Прошёл, бесцеремонно плюхнулся на стул и, закинув ногу на ногу, выжидающе уставился на Аркашу. Следом, едва поместившись в дверной проём, втиснулся крепыш в короткой кожаной куртке и широких штанах. Он сложил толстые, похожие на брёвна ручищи на мощной груди, подперев плотно прикрытую дверь могучим плечом. Та, кажется, даже скрипнула жалостливо.

Нагловато-самоуверенный вид этих типов не предвещал ничего хорошего. У Аркаши похолодело внутри. Спасла привычка всегда держать себя в руках, что бы ни случилось. С показным спокойствием он вежливо произнёс:

– Граждане, извините, рабочий день закончился. Завтра утром я приму вас первыми. Без очереди, если хотите.

Сидевший на стуле медленно достал сигарету, прикурил от бензиновой зажигалки, эффектно щёлкнув крышкой. Глубоко затянувшись, выпустил густой дым Аркаше в лицо. Тот зажмурился, задержав дыхание. Вызывающая дерзость незнакомцев бесила. Но пока не ясно, кто это такие и зачем сюда явились, пришлось набраться терпения и ждать, просто наблюдая.

Парень у двери насмешливо скалится. Второй продолжает спокойно сидеть, дымя сигаретой, с шумом затягиваясь и бесцеремонно стряхивая пепел прямиком на пол.

Белобрысый выглядит старше. Ему где-то под тридцать пять. Худой, но жилистый. Треугольное, скуластое лицо напоминает обтянутый кожей череп. Заострённый узкий нос, похожий на клюв. Бледные, совершенно бескровные тонкие губы. Их практически не видно. Рот – прямая горизонтальная щель, и только. Волосы слишком светлые, чтобы различить брови с ресницами на восковом лице. Маленькие колючие глазки буравят, вызывая непроизвольную дрожь.

Рот вдруг искривляется в хищной усмешке, лопаясь и открывая ровный ряд мелких и острых, как у акулы, зубов.

– Много бабок насобирал, бизнесмен? – с нежностью питона спрашивает бледный.

Аркаша мгновенно скорчил жалобную физиономию, промямлив с обидой в голосе:

– Да какой там. Разве ж это деньги? От силы человек пятнадцать согласились ехать. Не хотят люди менять привычный уклад.

Крепыш у двери противно гогочет, сверкая золотой фиксой. И вдруг выдаёт неожиданно сиплым голосом:

– Ты, дядя, нам лажу тут не впаривай. Слышь, Череп! Давай я ему профилактику сделаю. – Хлёстким шлепком совсем немаленького кулака о широкую ладонь он красноречиво показывает, что именно подразумевает под «профилактикой».

Надо же, а кликуха у этого Черепа на редкость подходящая. Сам бледный, точно покойник, улыбается одним оскалом, и взгляд какой-то… мёртвый, что ли.

– Тебе свои тридцать пять процентов отдали порядка сотни человек, – спокойно продолжает Череп. – А до Магадана путь не близкий, да и не дешёвый по нынешним временам.

Названное число оприходованных лохов почти соответствовало истине, что неприятно удивило. Значит, Аркашу «пасли». А раз так, то вполне вероятно, что перед ним всё же менты. Тщательная предварительная проверка с последующим задержанием вполне в духе оперов. Хотя, что-то слишком быстро для такой тщательности. Эти двое, пусть даже и знают много, явно поторопились. Похоже, обычные взяточники. Решили подзаработать на шантаже?..

А если из «братков»? Тогда просто исполнители. Шестёрки, работающие на авторитетного пахана, привыкшего сидеть у себя в роскошном особняке и загребать жар чужими руками. А раз так, то не самые умные.

«Ну, давайте, ребята, поговорите со мной. Раскройте свои карты».

Скорчив кислую гримасу, Аркаша запричитал:

– Вот именно, что не всем по карману самостоятельно добраться до Колымы. Поэтому наша фирма и оплачивает большую часть стоимости проезда. Мы бы и полностью оплатили, но пока не можем себе этого позволить. Вот и приходится включать в договор с работником такие условия… Да, согласен, они немного кабальные. Но ведь главное – доставить людей и начать работу, тогда и дополнительные средства появятся. А отсюда расширение производства, создание новых мест, увеличение найма рабочей силы, повышение квалификации работников. Возможно, даже связи с иностранными партнёрами. А это, как вы, наверное, понимаете, уже валюта…

Башка, что называется, мёл пургу, не особо задумываясь над словами. Пусть явная чушь, лишь бы не молчать.

Парень в дверях захлопнул раскрывшийся было рот, погасив блестевшую фиксу. Мотнул головой, прошёлся пятернёй по коротким, стриженным под ёжик волосам. Восхищённо хмыкнул:

– Во чешет, фраер.

– Короче так! – нахмурился Череп. – Я не собираюсь тут слушать твой гнилой базар. Если хочешь и дальше спокойно работать в городе, отстёгивай сто кусков. Если нет, я не дам и ломаного гроша за твою никчёмную жизнь.

Наконец, всё встало на свои места. Башка мысленно усмехнулся. Вот оно что – рэкет. Теперь он знал, как надо играть. Широко, насколько мог, распахнул глаза. Подпустив испуганные нотки в голос, жалобно проблеял:

– Вы… вы что! Откуда у меня… столько? Я и за месяц не соберу.

– Соберёшь, – зло бросил Череп. – Курице, которая не несёт яйца, отрубают голову. Мы придём в пятницу, в это же время. Бабки чтоб были.

Он встал и направился к выходу. Не открывая дверь, обернулся, ещё раз полоснув по Аркаше холодным взглядом: