Российская Империя. Москва.

Резиденция столпа империи Лазарева.

Около полудня.

…… спустя.

После слов Бездны непроглядная тьма стала расступаться прямо на глазах, и тёмные тона чертогов великой матери стали светлеть и размываться. На смену внутренней пустоте стала приходить ноющая и мерзопакостная боль в каждой клеточке тела, а также невероятная усталость и непонятный озноб. Полное же истощение организма шло лишь довеском и придатком к вороху отвратных чувств и ощущений, которые в единый миг умножились многократно и ударили со всей мощью в едином порыве. Потому как забитые какой-то вязкой дрянью лёгкие сделали, будто бы свой первый в жизни вдох, отчего пришлось закашляться.

Трепещи Ракуима! Дерите меня мертвецы вечного поля битвы! Вот же дрянь!

‒ Уж… лучше бы… я… сдох… ‒ невольно вырвалось у меня. ‒ Пас…кудство-то… как…ое!

Однако после произнесенных слов, что были похожи на непонятные животные хрипы недобитого зверя, моё состояние стало лишь хуже. Складывалось впечатление, что по горлу и внутренностям с особой жестокостью несколько раз провели наждачной бумагой и присыпали всё это мелкой солью. Взгляд в очередной раз размылся, головная боль усилилась в несколько раз, но сделав усилие над собой я попытался сесть. Однако вместо этого получилось лишь конвульсивно дёрнуться.

И знаете что?.. Мои жалкие потуги оказались не напрасны, потому как в следующий миг пришло осознание того, что реанорские чувства вновь при мне. Секунду спустя нос уловил множественные запахи лекарственных эликсиров, настоек и зелий, а следом за обонянием, стало медленно возвращаться и зрение со всеми остальными чувствами. Присутствовал лишь один минус ‒ в ушах стоял непонятный глухой гул и шум, будто бы я находился долгое время под толщей воды.

Первое за что зацепились глаза это знакомый потолок моих покоев в московской усадьбе, а также несколько тонких трубок и проводов, которые были подсоединены к моему телу.

‒ Это… что еще за… дрянь? Прикончу всех… к чертовой мат…

Правда, слова мгновенно застряли в горле, потому как взгляд невольно коснулся собственного тела и от увиденного пришлось выпадать в глубокий осадок. Потому как кожу, натянутую на скелет, нельзя было назвать полноценным и здоровым мужским телом. Хотя чему удивляться? Скажем так, я еще легко отделался. Углубленный реанорский транс пожрал мои силы, а слова Высшей речи вдобавок прихватили еще и мою физическую структуру. Получилось полное, но закономерное дерьмо.

‒ Твою мать… Лучше бы я действительно подох. Нет сил смотреть на этот позор и жалкие трепыхания…

Сучья кровь! Стоп!.. ВМЕСТИЛИЩЕ! РЕЗЕРВЫ!

Стоило сконцентрировать хоть немного внимания на собственных силах, как из горла вырвался гортанный выдох тотального облегчения. Всё необходимое оказалось на своих местах. Зачахшим, ослабленным, но главное всё было в целости и сохранности.

Правда, в следующий миг краем глаза удалось засечь какое-то движение. Я с трудом повернул голову вправо, и мои глаза моментально встретились с ошеломленными глазами какой-то незнакомой молодой девицы в тёмно-зеленом одеянии целительницы, которая сидела рядом со мной на кресле с телефоном в руках и было видно, что не могла поверить в увиденное. А если судить по шокированному виду жизнючки теперь я просто обязан вернуться в объятия Морфея только для того, чтобы её душевное состояние продолжало оставаться в равновесии.

‒ Не знаю, кто ты такая… но разве на мне растут цветы? ‒ хрипло выдал я.

В ответ та лишь медленно и пару раз отрицательно покачала головой, а рот её раскрылся в немом изумлении.

‒ Раз не растут, то не смотри так внимательно, а то могу и испугаться. Поэтому, если ты не хочешь, чтобы я подох, то дай воды…

Пару мгновений та обмозговывала все вышесказанное, но вместо того, чтобы выполнить моё поручение девица как ужаленная подскочила на ноги и миг спустя громогласно хлопнув дверью, стремглав умчалась восвояси.

‒ Госпожа Хельга! Госпожа Хельгаааа!!! ‒ стали раздаваться приглушенные крики целительницы по усадьбе. ‒ Палач Империи! Ой!.. То есть граф! Его преблагородие! Он… Он… Пришел в себя! Он… Он… жив! Нужно уведомить её высочество Оксану Прокофьевну!

Ох, Бездна, что за глупая баба всё-таки! Конечно же я жив. По крайней мере, теперь. Хотя, что с жизнючек взять? Стоп!.. Это что еще за Палач Империи, рога беса мне в зад?! Что за бредятина?!

От бессилия пришлось вновь прикрыть глаза, потому как шевелиться не хотелось от слова совсем. Но все мои вялотекущие размышления были прерваны настоящим людским галопом, и стоило вновь раскрыть веки, как несколько секунд спустя в уже открытом дверном проёме замаячило несколько женских силуэтов знакомых лисиц, но в глаза почти сразу бросилась неприкрытая радость и наполненные небывалым удивлением глаза.

‒ Лазарев… ‒ горько сглотнула фон Тек, нерешительно ступая вперед и чуть ли не спотыкаясь при каждом шаге. ‒ Живой…

Простояв недолго в проёме, остальные лисицы одна за другой прошествовали внутрь покоев следом за своей начальницей. Правда, я разглядел один неоспоримый и важный факт. Точнее целых два факта. Во-первых, девушки выглядели совсем не так, как прежде, и все кардинально переменились в лучшую для себя сторону. В особенности Хельга. Чего только стоил брючный официальный костюм и длинная светлая коса. Теперь магиня выглядела не извечно уставшим изгоем, а настоящей дворянкой, которой на вид было всего лет двадцать пять, да и улыбающееся лицо женщины, словно сияло.

А во-вторых, взор практически сразу устремился за выпирающий живот обескураженной Ванессы. Магиня жизни оказалась беременна, и срок был уже довольно солидный. Мозги еще не успели сложить все неоспоримые факты воедино, как лицо тотчас скривилось, будто от зубной боли, а глаза закатились от дерьмового осознания ситуации.

Чтоб меня херувимы на свои копья света вознесли! Теперь мне понятно, о чем именно говорила Бездна. Дрянь!

‒ Ну привет, красавицы, ‒ усмехнулся кисло я, вновь разлепляя веки. ‒ По глазам вижу, что не ждали.

‒ Это действительно он… ‒ кивнула с нарастающей лучезарной улыбкой ла Валет, переглянувшись с лисицами.

‒ И всё такой же суровый грубиян и язва, ‒ вырвалось у Ванессы.

‒ А ты всё также не можешь держать свой длинный язычок за зубами, ‒ не остался я в долгу.

‒ Ха-ха-ха! ‒ рассмеялась заливисто целительница, прикрыв ладошкой губы. ‒ Это и вправду Лазарев.