Белоконский Иван Петрович

Голод, вырождение, вымирание и невежество русского народа, как следствие полицейского строя1

На всей земле нет еще такой страны, в которой бы все были счастливы и довольны. Везде встречаются богатые и бедные, трудящиеся и бездельники, честные люди и мошенники.

Но если нигде на земле нет полного счастия, то все же в одних странах живется привольнее, в других хуже; одни народы мало-по-малу улучшают свою жизнь, другие коснеют в бедности и невежестве.

И если мы поближе познакомимся с народами более счастливыми и несчастными, то увидим, что первые сами, через своих выборных представителей, управляют странами, в которых живут, сами составляют себе законы, а несчастны, бедны и невежественны те народы, которые управляются чиновниками.

Так, в Европе лучше других живется немцам, французам, шведам, норвежцам, англичанам, а хуже всех — туркам и русским. И это потому, что у немцев, французов, шведов, норвежцев, англичан давно уже выборные от народа управляют страною и составляют законы, а чиновники находятся у них в подчинении и только исполняют волю народа, а в Турции России, наоборот, — управляют чиновники, у которых народ находится в полном подчинении.

В России чиновники делали и до сих пор делают, что им взбредет в голову, так как они не зависят от народа. Нужд населения они не знают и ими не интересуются, а каждый младший чиновник старается лишь угодить старшему чиновнику, чтобы повыситься в чине и получать побольше жалованья. А самыми высшими чиновниками, министрами, назначаются всегда знатные и богатые люди, от которых зависят все чиновники. Министры, конечно, тянут руку таких же знатных и богатых, как они сами, а подчиненные им чиновники исполняют их приказание. Все остальное население обязано лишь платить налоги, подати, добывая их кровавым потом и не имея поэтому возможности просветить свой ум, тем более, что чиновники всячески стараются держать народ в темноте, чтобы удобнее им распоряжаться, как вздумается.

Такое самодержавное правление чиновников сделало нашу страну одною из самых несчастных и бедных в мире. Русский народ совершенно обнищал, он начинает вырождаться и вымирать.

Знаменитый русский писатель, Н. А. Некрасов, в одном из своих стихотворений, много лет тому назад, писал:

Но такие или им подобные «стоны» слышны были не только на реке Волге. Они раздавались по всей русской земле. Они раздаются и теперь везде. Нет села, деревни, хутора, чтобы не слышались эти тяжелые «песни». Их поют горе да нужда, от колыбели до могилы сопровождающие и крестьянина, и работника. Об этом свидетельствуют все, кто мало-мальски интересовался жизнью народа, это подтверждают русская литература и наука.

Русский ученый, профессор Ю.. Янсон, еще в 1881 г., т. е. 25 лет. тому назад, говорил, что «от севера Вятской губернии и степей оренбургских и самарских до Подолии, Волыни и Литвы, от болот новгородского полесья до степей Новороссии везде много сходного в положении нашего крестьянства. Везде мы нашли в нем слабую обеспеченность хозяйственного быта, особенно в той части, которая великим актом 1861 г. призвана к благоденствию и процветанию свободного труда. Где нет экономической обеспеченности (средств к жизни), там почти излишне дополнять картину состояния народа изображениями явлений, от нее зависящих и отсутствием ее объясняющихся. Плохое питание, дурные физические (телесные) и моральные (духовные) условия жизни, большая болезненность и сильная смертность — все это имеет свою ближайшую причину в бедности населения, а бедность сама, если и проистекает от слабости нравственных сил и недостатка трудовой энергии, то не от них она пошла».

Другой ученый и общественный деятель князь А. Васильчиков тридцать лет тому назад, между прочим, писал: «Очень знаменательное и крайне прискорбное явление — есть зарождение в России сельского пролетариата (ничего неимущих бедняков). Несмотря на меры, принятые для обеспечения крестьян земельною собственностью, для закрепления за ними их наделов, число безземельных крестьян начало в последнее время сильно прибывать»... Безземельные и разночинцы уже в 1871 году «составляли сословие отдельное от крестьян-землевладельцев, не занимающихся хлебопашеством, не имеющих постоянной оседлости, за исключением немногих сельских торговцев, проживающих на положении бобылей и наемников. Они нанимаются у зажиточных крестьян или у сельских обществ в пастухи, сторожа и составляют первый зародыш сельского пролетариата в России». Таким образом, по прошествии только 10 лет со дня освобождения крестьян и издания Положения, наделившего всех домохозяев землею, обнаружился знаменательный факт, что в некоторых губерниях число безземельных обывателей простиралось уже до пяти, двенадцати и даже пятнадцати на сто домохозяев; явление это, повидимому, не зависело от качества почвы и вообще от местных условий, так как проявлялось одинаково и в хлебородных губерниях (Тамбовской и Курской) и в беднейших (Смоленской, Костромской) — в самом центре черноземной хлебороднейшей и промышленной полосы империи, и на самом краю земледельческой области, где хлебопашество почти уже прекращается.

Князь А. Васильчиков совершенно объясняет это явление «несоразмерностью поземельных окладов с производительностью и доходностью земель» и — «недостатком земли».

Профессор Янсон, на которого мы уже ссылались, указывает на те же причины: «надел, — говорит он, не обеспечивает быта крестьян даже при той численности их, какая определена последней ревизиею, причем, вследствие различия в величине наделов от высшего до низшего и четвертного включительно, не только в разных местностях быт крестьян не обеспечен в одинаковой степени, но и в одной и той же местности не все крестьяне обеспечены одинаково»... В этом нет ничего удивительного, если мы вспомним, при каких условиях совершалось наделение крестьян. «Крестьянское малоземелье, — говорит г. Прокопович, — ведет свое начало с 1861 г., когда крестьяне были наделены землею в недостаточном количестве, чтобы не лишить помещичьего хозяйства рабочих рук, когда крестьянам были даны худшие земли, а отрезаны лучшие в пользу помещиков; когда отведенные им земли были обложены чрезмерными выкупными платежами, так как в цену земли была включена плата за освобождение крестьянских душ. Сколько земли было отрезано у крестьян, мы можем судить на основании сведений о размерах крестьянского надела до 1861 года и после освобождения