– Мы собрались здесь сегодня… Идеально модулированный голос священника наполнил собор. Сквозь витражные окна проникали солнечные лучи, отбрасывая на пол и стены многоцветные блики. Пьянящий аромат гардений в букете невесты, доставленных специально по требованию Бертона, проникал в ноздри Шанал, отчего становилось трудно дышать.

– …чтобы соединить Бертона и Шанал священными узами брака… Неужели именно этого хотела она больше всего на свете?

Она слегка повернула голову, чтобы взглянуть на жениха. Бертон Роджерс, такой красивый, такой умный, такой успешный. Такой богатый. Хороший парень… нет, классный парень. И нравился ей, действительно нравился.

«Нравился». Какое пресное, какое безликое выражение!

– …что является благородным и ответственным состоянием, и, следовательно, не стоит вступать в брак поспешно или легкомысленно, но благоговейно и с ясным разумом.

В памяти пронеслись слова, которые она всего год назад говорила своему другу Этану Мастерзу:

– У тебя появился шанс испытать ту вечную любовь, о которой многим людям дано только мечтать. Я завидую тебе, потому что именно такой любви хочу от человека, за которого выйду замуж, если вообще решусь сочетаться браком. И можешь быть уверен: я не готова довольствоваться меньшим. Ни за что!

Ничего не скажешь, храбрые слова, произнесенные до того, как ее мир стал раскалываться. До того, как она пожертвовала шансом найти истинную любовь. До того, как схватилась за возможность дать родителям спокойную старость после того, как их жизни были разрушены.

Был ли Бертон ее вечной любовью? Нет. Довольствовалась ли она меньшим? Определенно.

Все в лаборатории центра исследования виноградарства твердили, что ей очень повезло в тот день, когда она привлекла внимание Бертона. Подшучивали над тем, что она нашла любовь в их стерильной среде, и, судя по тому, как обстояли дела, были правы. В качестве ее босса Бертон заработал репутацию человека, ожидавшего совершенства во всем. Очевидно, она попадала в эту категорию. И, учитывая все это, соглашалась с тем, как сильно ей повезло.

Изображала радость в присутствии коллег, когда он просил ее стать его женой и предлагал решить все проблемы. Она убеждала всех окружающих, пока почти не поверила сама, что помолвка сделала ее счастливейшей в мире женщиной.

Все собравшиеся в соборе считали, что это лучший день ее жизни. Все, кроме одного человека, который пытался отговорить ее от свадьбы. Она снова бросила взгляд в сторону, но не сумела увидеть Рейфа Мастерза, двоюродного брата Этана, в толпе из двухсот приглашенных, ухитрившихся втиснуться в ряды церковных скамей. Но она знала, что он здесь. С того момента, как она шла по церковному проходу к алтарю в сопровождении родителей – отец сидел в инвалидном кресле, в момент своего крайне редкого появления на людях, – чувствовала острую тревогу, которую ощущала только в присутствии Рейфа.

– И эти двое, стоящие у алтаря, сейчас будут соединены в браке.

В ушах Шанал все громче звенело. Грудь сдавило. Руки дрожали так, что тяжелый букет мелко трясся, издавая все более назойливый аромат.

– Если кому-то известна причина, по которой Бертон и Шанал не могут быть соединены в законном браке, пусть скажет сейчас или навечно хранит молчание.

Тишина в соборе становилась все более напряженной. Тишина, наполненная все усиливавшимся звоном в ушах и хаотическим биением сердца.

Навсегда. Это так долго…

На секунду она вспомнила о родителях. О том, как ее отец всегда любил мать и ни в чем ей не отказывал. О том, как мать всегда была надежной опорой мужу, даже сейчас, при всей неопределенности, которую сулило будущее. Станет ли Бертон такой же опорой для нее? Сможет ли?

В голове вертелись слова священника: «…причина… не могут быть соединены в браке… скажет сейчас…»

– Мне, – неожиданно сказала она дрожащим, неуверенным голосом.

Бертон наклонил свою идеально причесанную голову. Губы недоуменно скривились.

– Дорогая? Это не твоя реплика, во всяком случае пока.

Она уронила букет, чтобы поскорее избавиться от запаха цветов. Букет тяжело упал на покрытый ковром алтарь, но она уже снимала с пальца кольцо с трехкаратным бриллиантом огранки «принцесса».

«Принцесса» для моей принцессы», – сказал Бертон, когда надел его ей на палец. Кольцо, разумеется, идеально подошло.

Шанал сунула кольцо жениху.

– Я не могу сделать это, Бертон. Мне так жаль, – выдавила она.

И впервые увидела, как ее жених-эрудит лишился дара речи. Он машинально взял у нее кольцо, хотя манеры по-прежнему оставались прекрасными. Едва его пальцы сжали символ их совместного будущего, Шанал отвернулась от священника в черном облачении, жениха в сшитом вручную смокинге и подобрала широкие юбки.

– Простите, – прошептала она в сторону родителей, сидевших в переднем ряду с застывшими в потрясении, тревоге и отчаянии лицами.

И ринулась к выходу.

Рейф Мастерз слушал монотонный голос священника, проводившего церемонию, которую он посетил только в качестве одолжения Этану, бывшему в этот момент в свадебном путешествии. Шанал Пит и Этан были друзьями так долго, что девушка словно стала членом семьи Мастерз. Было безусловно правильно и естественно, что кто-то из семьи будет присутствовать на свадьбе вместо Этана. Жаль только, что этот кто-то – он! Если бы это зависело от Рейфа, он был бы в этот момент где угодно, только не здесь.

Он уже планировал бегство при первой возможности, когда услышал слова священника. И сам собирался встать и привести довод, согласно которому свадьба не должна была состояться. Просто потому, что он возражал против этого брака, и не по одной причине. Но пару месяцев назад Шанал ясно дала понять, что не стоит вмешиваться в чужие дела. Она и слушать не хотела, когда он объяснял, что Бертон не тот человек, с кем ей следует связывать судьбу – в буквальном и переносном смысле. Даже на пять минут, не говоря уже о всей жизни. Но во всем, что касалось Роджерса, у нее были шоры на глазах, а именно это последнему и нравилось.

Когда Этан попросил кузена присутствовать на свадьбе вместо него, Рейф отбивался, как мог, заявляя, что не имеет ни малейшего желания наблюдать, как Роджерс женится на Шанал. Собственно говоря, он вообще не хотел видеть этого человека. Даже если не считать самых мерзких подробностей их отношений… в Бертоне было что-то, вызывавшее в Рейфе стремление всадить кулак в его надменное лицо.

Но Этан отмел все его возражения, напомнив, что в «Мастерз», на фамильном курорте и в винодельне, столько работы, что только одному кузену удастся посетить церемонию. Так что Рейфа просто тошнило при виде того, как она добровольно выходит за человека, который жил по одному правилу: делать все, чтобы его жизнь оставалась идеальной, и для этого был готов идти по трупам. По мнению Рейфа, Бертону было наплевать на окружающих. Главное – добиться своей цели. Рейф считал его виновным в смерти бывшей подружки Лорел Холлис, что бы там ни говорилось в вердикте коронера.