Проснувшись, Ксаверия Сизэра оставалась некоторое время в оцепенении. Но вдруг страшный, безумный ужас охватил ее. Она хотела кричать, но из горла вырывались только отрывистые, хриплые звуки. Она смутно сознавала, что сейчас потеряет сознание, или сойдет с ума. Отчаянным усилием воли молодая девушка победила свое трепещущее сердце, разбитые нервы, поборола ужас, охвативший ее сознание, и в одну секунду снова вернула свое всегдашнее хладнокровие и то мужество, которым наделила ее природа.

Первым следствием этой победы разума над телом было то, что Ксаверия смогла говорить:

— Где я? — закричала она.

Звук ее голоса укрепил еще больше желание жить и узнать все. Туман, заволакивавший ее глаза, рассеялся и Ксаверия могла осмотреться вокруг. Прежде всего, молодая девушка увидела, что туловище ее, руки и ноги привязаны к спинке, ручкам и ножкам какого-то странного кресла из блестящего металла, на котором она сидела. Перед ней, сквозь выпуклое стекло, виднелось бесконечное ночное небо… Блистали бесчисленные звезды; а впереди, как раз напротив, огромная красная звезда, все увеличиваясь, приближалась с головокружительной быстротой…

Был ли это кошмар?.. Но нет!..

И снова Ксаверия почувствовала себя охваченной мучительным, смертельным страхом.

— Ах! Нет! Нет! Я не хочу! — крикнула она.

Это была новая борьба духа со слабостью материи, из которой создано человеческое существо, начиная с частей тела, которые движутся, и до мозга, который мыслит. И из этой борьбы Ксаверия вышла разбитой, но снова победительницей.

Она опять взглянула на красную звезду. Звезда еще увеличилась и стала ближе. Вокруг нее простиралось бесконечное звездное небо…

Ксаверия повернула слегка голову налево и увидела человека, — настоящего человека, одетого в белое, с каской, какую носят в колониях, на голове, обутого в мягкие сапоги из бурой кожи. Этот человек сидел неподвижно в металлическом кресле, придвинутом к креслу Ксаверии и, казалось, спал…

Молодая девушка с изумлением его рассматривала. Потом инстинктивно она повернула голову вправо и увидела другого человека, одетого совершенно так же, как и первый, с той только разницей, что рукав его куртки украшал обшлаг, цвета которого нельзя было определить при кровавом отблеске звезды. Этот человек не спал. Его широко открытые глаза с неослабным вниманием наблюдали за компасом, прикрепленным к тонкому металлическому стержню, привешенному к стеклянному своду; а его нервные, длинные руки сжимали колесо, похожее на автомобильный руль…

Ни шума, ни сотрясения… А, между тем, это колесо вызывало представление о каком-то направлении, а следовательно, и о движении. Несмотря на это, у Ксаверии было впечатление полной неподвижности. Придвигалась ли красная звезда к ним, или они к ней?

Мысли бешеным вихрем носились в уме молодой девушки. В ее измученном мозгу царил беспорядочный хаос.

— Боже мой! — прошептала она. — Успокоения, покоя! Я хочу знать, что это?

И она продолжала смотреть на человека направо, который, казалось, не слышал ее, не подозревал ее присутствия.

— Это очевидно безумие! — произнесла она еще раз. — Если это сон — надо проснуться.

Машинально она хотела сделать движение, тронуть человека… Но рука ее была привязана ремнем с блестящими пряжками.

— Нет! Я не сплю!

Затем обратившись решительно к человеку направо, она сказала:

— Милостивый государь, скажите мне: где я? И кто вы такой?

Быть может, она ожидала, что этот человек, как это бывает во сне, исчезнет, как только к нему обратятся, и была сильно поражена, заметив, что он повернул к ней свое спокойное лицо и сказал твердым и вежливым тоном:

— Вы на радиоплане VI, который движется по направлению к планете Марс. Я — Коинос, предводитель XV-ти…

В продолжение двух минут Ксаверия представляла живую статую изумления. Радиоплан, планета Марс, предводитель XV-ти… Что все это значит?..

Но, ведь, она же не спит, не умерла!.. Она живет!.. Сколько часов протекло с тех пор, как она уснула у себя в комнате, после того как ее поцеловал в лоб, как и каждый вечер, ее отец, морской министр, адмирал Сизэра?..

Как ясно она теперь вспомнила все это!.. У них был большой обед, после которого был прием… Она танцевала, потом гуляла в саду, в этот чудный сентябрьский вечер, со своим женихом Сэнт-Клером, сыном умершего 10 лет тому назад капитана Сэнт-Клера-ле-Никталоп, как его называли в среде моряков, за его необыкновенную способность видеть ночью лучше, чем среди белого дня.

Все это было реально, до того реально, что при мысли о своем столь любимом женихе, этом Лео Сэнт-Клер, Ксаверия почувствовала, что ее сердце бьется быстрее.

Она заснула в своей кокетливой комнате, выходившей в сад (потому что морское министерство находилось уже не на улице Рояль; его недавно перевели в древнюю семинарию святого Сульпиция), она заснула счастливая от сознания, что она молода, прекрасна и любима… И вот она просыпается в неизвестном месте, несомненно, пленницей двух людей, из которых один сказал:

— Вы на радиоплане VI, который направляется к планете Марс… Я Коинос, предводитель XV-ти.

Ведь от этого можно сойти с ума, можно умереть от отчаяния и ужаса…

Как выразить те мысли и те беспорядочные впечатления, которые толпились в голове Ксаверии?

Однако старшая дочь адмирала Сизэра хотя и была очаровательно женственна, наследовала от отца стойкость духа. Энергичным усилием воли она прогнала беспорядочные мысли, нежные воспоминания и сожаления и, сразу окунувшись в настоящее положение, она сказала уверенным тоном:

— Сударь, скажите мне сейчас же, должна ли я страдать и приходить в отчаяние, лишена ли я той жизни, которая была моею и в которой я находила счастье. Отвечайте мне, я хочу знать, я буду задавать вам вопросы постепенно. Очевидно, я нахожусь у вас в плену; способом, который я узнаю позднее, меня похитили из моей постели одетою, похитили так, что я этого и не заметила… Мой сон был так глубок?

Коинос просто ответил:

— Оранжад, который вы пили в конце вечера, содержал сильное наркотическое.

— Хорошо! Зачем меня похитили?

Последовал сухой ответ:

— Вы это потом узнаете.

— Куда вы меня везете?

— Я вам уже сказал: мы двигаемся по направлению к Марсу.