— Нет! — сказала она, как во сне.

— Поверните слегка голову… Видите ли вы позади два маленьких аппарата?.. Один высасыватель углерода, другой производитель кислорода. Они поставляли нам воздух, необходимый для дыхания, и поглощали углекислоту от выдыхания… А не задавали ли вы себе вопросы о том, каким образом мы могли перенести смертельный холод эфирных областей?..

— Нет! — сказала она еще раз.

— Дело в том, что у нас под ногами специальный электрический лучеиспускатель, который превращает в теплоту бесконечно малую часть волн Герца, по которым мы движемся вперед…

Коинос наклонился, повернул маленький кран, приделанный к металлической коробке, помещавшейся между двумя стойками его кресла и, выпрямившись, сказал:

— Там вы еще более почувствуете разницу в воздухе… Немного стеснения в груди, которое, впрочем, вскоре пройдет, так как атмосфера Марса, хотя и отличается в некотором отношении от земной, почти тождественна с ней с точки зрения человеческого дыхания…

Он умолк, взглянул на молодую девушку и несколько минут не произнес ни слова. Затем, переменив тон, сказал серьезным, несколько взволнованным голосом:

— Вы только что сказали, что вы даже не посмотрели на меня…

Она вздрогнула и направила на него вопросительный взгляд.

Несколько стесненное дыхание заставляло ее часто переводить дух.

— Уверяю вас, — продолжал он, — я не надеялся тогда на такую честь. Но время и обстоятельства не позволили мне добиваться этого. Я вас увидел, и с тех пор я охотнее отказался бы от моей завидной судьбы, чем от возможности разделить ее с вами. Добровольно я этого сделать не мог, время и обстоятельства противились этому… Я сделал это насильно: благоволите простить меня, и не осуждайте за прошлое, чем измерите глубину будущего…

Это было великолепно. Ксаверия не нашла ничего возразить. Еще раз воцарилось молчание. Потом, слегка побледнев, снова брошенная в водоворот своих мыслей, она сухо сказала:

— Хорошо!..

Теперь она чувствовала себя сильной. Бросившись на кресло, она стала наблюдать землю, на которую ее уносил Коинос. И в тайнике сердца, настойчивый голос надежды шептал ей:

— Жди! Борись! Не ослабевай! Эти таинственные XV — люди. Но есть и другие люди, такие же умные, сильные и такие же храбрые. Твой жених отдал бы за тебя жизнь, твой отец могуществен и богат. Они тебя будут искать. Они откроют в центре Африки радиодвигательную станцию, откуда отправляются междупланетные радиопланы. И ты можешь победить Коиноса, как ты победила уже свое сердце.

И в то время, как слова эти в глубине ее души звучали на тысячи вариаций, глаза ее и разум поддавались очарованию чудесного зрелища, которое представляли виды планеты Марса для ее земных глаз и ума.

Она слегка задыхалась, но без всякого страдания, и зрелище, которое ей представлялось, сделало ее вскоре нечувствительной к этому неудобству.

Солнце все еще стояло над горизонтом. Прищурив глаза, Ксаверия могла прямо смотреть на него. Оно показалось ей меньше, чем если смотреть на него с земли. Воздух был удивительно чист, без облачка, без тумана. Астральное море казалось теперь цвета блестящего серебра, а остров Аржир, песчаный и низменный у берегов, представлял из себя большое, ярко-красное пятно, выделявшееся посередине неровностями почвы.

Вскоре они оказались не более, как на высоте пяти-шести сот метров над планетой. Спуск радиоплана сильно замедлился. Коинос повернул руль, радиоплан полетел по косому направлению и тогда Ксаверия заметила, что неровности были не что иное, как что-то вроде укрепленного лагеря, построенного как раз в центре острова, в середине которого нагромождены были постройки. Красная окраска остальной части острова происходила от фантастических растений неизвестной породы.

Пять минут спустя, радиоплан, без толчков и без сотрясений, пристал к обширной террасе одного из зданий.

Альфа нажал коммутатор и в хрустальной оболочке радиоплана, почти на уровне террасы, открылась невидимая до тех пор дверь.

Коинос поднялся. Один шаг, и он был на террасе. Подавая левую руку Ксаверии, он сказал:

— Добро пожаловать на планету Марс!

С бьющимся от тысячи противоречивых волнений сердцем, Ксаверия оперлась решительно правой рукой на руку Коиноса и соскочила на террасу. Она почувствовала себя легкой, как стрекоза. Легкий прыжок, который она сделала, отнес бы ее гораздо дальше вперед, если бы Коинос не удержал ее. Это поразило ее. Он улыбался.

— Вы привыкнете к этой легкости вашего тела и к этой удивительной легкости движений, — сказал он. — Простите, если я прибавлю несколько цифр к моим словам. Вы должны знать, что на Марсе тела весят в три раза меньше, чем на земле. Мускульная сила, которую вы развиваете при движении, таким образом в три раза сильнее… Один ваш шаг отодвинет вас на расстояние трех шагов и вы сделаете без усилия прыжок в несколько метров. Все эти аномалии вскоре станут для вас обыденными…

Он остановился. Ксаверия не слушала его, потому что зрелище, в одно и то же время изумительное и причиняющее страдание, предстало перед ее глазами.

Вокруг дома, к которому пристали они, были расположены другие, также с террасами. Ксаверия видела, как у каждой из террас остановился радиоплан с хрустальным колпаком, снабженный двумя крылами, с натянутыми на них металлическими нитями. Кроме того, над колпаком возвышалась мачта, оттянутая к крыльям металлическими веревками.

Ксаверия насчитала пятнадцать радиопланов…

Она видела, как постепенно из каждого выходило два человека и одна молодая девушка. Мужчины везде поддерживали шатавшихся или даже выносили на руках девушек, бывших в обмороке.

— А! — воскликнула она. — Так, значит, я не одна!..

Но тут же она воскликнула, всплеснув руками:

— Ивонна! Ивонна!..

В одной из бесчувственных девушек она узнала свою сестру Ивонну. Это было на соседней террасе, отделявшейся от террасы Коиноса только широкой улицей. Ксаверия хотела броситься туда, но Коинос удержал ее.

— Сударыня, — сказал он, — через несколько минут ваша сестра будет в ваших объятиях…

Между тем, в эту минуту Ивонна и ее стража спустились по лестнице с террасы и скрылись из глаз.

— Скорей! Скорей! — воскликнула Ксаверия, охваченная и инстинктивной радостью, и мучительным страхом. — Моя сестра в обмороке… Я хочу ее видеть сейчас же. О, Боже мой! Она может умереть!..

Слезы брызнули из ее глаз. Коинос повел ее. Легко и быстро сошли они с лестницы, прошли обширные комнаты; потом очутились на улице и тотчас же вошли в дом, расположенный напротив.

Тут Ксаверия увидела Ивонну, лежавшую на широком диване.

Она сейчас же заметила розовый цвет лица сестры, улыбку, спокойствие ее положения и правильность дыхания.

У дивана стоял человек, одетый, как и Коинос.