Тайра. Путешествие на Запад

Глава 1

Следы были совсем свежими, Тварь прошла тут недавно, это было видно по накапливающейся в отметинах следа влаге, по тому, как медленно распрямлялись волокнистые стебли густой травы. Но ее внимание привлекли не следы Твари, хотя такая крупная Тварь рядом с поселением всегда означала опасность. Ее внимание привлекло красное пятно рядом со следами. Тряпка. Обрывок ткани. Судя по виду — из одежды, никто не станет тратить такую хорошую ткань на мешок или что иное. Этот кусок из пояса или плаща… и если это пояс, то не плотный, обшитый кожаный ремень, а кушак, какой носят южане. Она подобрала обрывок и расправила его в руке, проведя пальцами по узору, вышитому на ткани. Ромбы и треугольники.

Она еще раз взглянула на следы и нахмурилась. Здесь прошел человек, вслед за ним — Тварь. Она вздохнула, подпрыгнула на месте, проверяя все ли закреплено на месте, не болтается ли сумка с кресалом и светлячками, не натирают ли мягкие полоски кожи на ногах, верно ли распределен груз в рюкзаке на спине. Предстояла погоня. Она терпеть не могла догонять Тварей, просто потому что намного проще было устроить засаду, мозги у Тварей простые, они всегда движутся по одним и тем же маршрутам, совершают предсказуемые лежки на пути и всегда одинаково реагируют на человека.

Но сейчас у нее не было времени. В ее лесу прошел человек, а по его следам прошла Тварь. И хотя она не узнала кусок ткани, в поселении никто не стал бы носить ни такого плаща, ни такого кушака — закон Леса гласил, что в Лесу все люди друг другу братья. И если можешь помочь брату человеку — обязательно помоги.

Она срывается с места, ее ноги легко перепрыгивают по кочкам болотины, она ускоряется и прыгает вверх, вскарабкиваясь на небольшой склон и уже оттуда — бежит во всю силу. Мимо проносятся деревья, свистит в ушах воздух, мерно колотиться сердце и не хватает воздуха в легких. На коротких дистанциях человек не может догнать Тварь, а вот Тварь человека — легко. Вот только Тварям нужно время, чтобы отдохнуть, они не могут бежать всю ночь напролет, а она — может. Потому она была уверена, что догонит Тварь, весь вопрос был только — до того, как Тварь разорвет человека с красным плащом или после?

Впереди возникает черный провал оврага, уродливым шрамом пересекающий склон холма, и она поддает скорости, отталкивается ногой и перелетает через овраг, падая и перекатываясь на той стороне. Следы? Где следы?

Она крутит головой и находит их. Тварь совсем рядом. Совсем-совсем. Любой другой охотник из поселения сейчас бы остановился и приготовил оружие. Осторожно двинулся бы вперед, проверяя каждый шаг — бывали случаи, когда рядом с большой Тварью находились ее дети или мелкие паразиты, которые или нападали на людей или выдавали их местонахождение пронзительным визгом. Так сделал бы даже старый Гром, даже убийца пауков Арин и может быть дева Секиры Глэйдис. Но она — не стала замедлять ход. Каким-то внутренним чутьем она знала, что Тварь — одна и над ней не парят, треща блестящими крыльями, паразиты с ядовитыми жалами. Что рядом нет ее детенышей, мелких Тварей, которые затаиваются в высокой траве и ждут своего часа. И что клыки у Твари уже протухли, Тварь очень старая, даже древняя. Позови на такую подмогу и тебя потом засмеют. Прямо вот выйдут на Круг и будут пальцем тыкать.

Она вылетает на поляну и резко останавливается. В центре поляны возвышается каменный столб, на вершине столб изгибается, как и все подобные столбы. Торнвальд зовет эти столбы «каменной травой» и очень серьезно уверяет всех, что такая вот трава и росла в Стародавние Времена, а иначе чего их так много везде проросло? Тайра в такую чушь не верила, потому что трава растет пучками, а эти вот столбы скорее деревья, если в те времена что-то и росло, то это — деревья. Или скорее даже черенки для деревьев, к каким привязывают слабые ростки, чтобы не упали. Вот ростки погибли, а черенки остались.

Под каменным столбом топталась Тварь, переминаясь с ноги на ногу. Эта Тварь была похожа на здоровенного паука, такие водятся в светящихся пещерах. Только Тварь была раз в десять больше самого большого паука. Ее серо-зеленная чешуя была блеклой и потускневшей, местами облупившейся и грязной. На одной ноге у Твари не хватало пары сегментов и обрубок впустую дергался в воздухе, когда она кружила вокруг столба.

На столбе, обхватив его руками и ногами, выше, у самого загнутого верха — сидел человек. Красного плаща на нем не было. И кушака, какой носят южане — тоже.

Тайра расслабилась. Трагедии не произошло. И если ее не произошло раньше, то сейчас, когда она тут — не произойдет и подавно. Если бы у Твари были жгуты щупалец или свежие клыки — то она давным-давно разорвала бы бедолагу на части. И втоптала в грунт, как они всегда делают, проворачиваясь лапами на каждом отдельном куске. Почему Твари так ненавидят людей — она не знала. И никто не знал. Причина была не нужна. Твари — ненавидят людей и как только увидят — так нападают. Это аксиома. Это даже дети знают.

Она еще раз присмотрелась к Твари. Интуиция интуицией, а проверять надо всегда. Тварь была старая, древняя-предревняя, об этом говорили и отставшие от тела чешуйки брони, обнажающие серую плоть, и судорожные вдохи-выдохи при каждом движении, и частые передышки, которые позволяла себе Тварь перед каждым следующим кругом. Сероватые мандибулы тщетно скрежетали о камень, заставляя человека на столбе вздрагивать и сжиматься каждый раз, как Тварь пробовала штурмовать столб.

— Ириииит! — издала высокий, скрежещущий звук Тварь и человек на столбе снова вздрогнул. Тайра вздохнула и поискала взглядом вокруг. Нашла небольшой камень и взвесила его в руке. Подкинула вверх, примериваясь. И с размаху метнула, прицеливаясь в маленькую, сплющенную голову Твари, в самое темечко, туда, откуда растут короткие стебли ее выпученных глаз. Камень мелькнул в воздухе, раздался короткий «туц!» и Тварь присела на задние ноги, бешено завращала глазами, в поисках.

Тайра упала навзничь в высокую траву, расслабив ноги и мягко встретив землю руками. Старые Твари плохо слышат, они рассчитывают только на свое зрение, и если предварительно намазаться липким соком дерева вонг и прижаться к земле — они не увидят тебя. Тут главное не шевелится, потому что некоторые