-
Название:Волчонок
-
Автор:Генри Лайон Олди
-
Жанр:Фэнтези
-
Год публикации:2013
-
Страниц:92
Краткое описание книги
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всем известно гордое высокомерие, с каким помпилианцы относятся к людям иных рас. Отметим: к свободным людям. Чужую свободу они воспринимают иначе, чем мы, — для Помпилии это нефть и газ, ядерный распад, энергия для промышленности. Но стоит свободному человеку стать рабом, как он больше не может рассчитывать на высокомерие помпилианца. Он вообще ни на что уже не может рассчитывать. Равнодушие — толстая, могучая корка льда, под которой колышется черная бездна, скрывающая чудовищ.
Собственно, тут — в уникальном симбиозе помпилианца и раба — кроется суть нашего взаимонепонимания. Здесь же зарыт корень всех неврозов и комплексов, лежащих в основе психики здорового (подчеркиваю: здорового!) помпилианца…
Адольф Штильнер, доктор теоретической космобестиологии
— Удав? — не поверил мальчик.
Глаза его горели от восторга.
— Огромный, — подтвердил дед. — Тигровый. Метров семь, не меньше.
Он не стал объяснять внуку разницу между удавом и питоном. Подрастет — узнает, если захочет.
— А как его звали?
— Катька.
Мальчик подпрыгнул от удивления:
— Это была удавиха?
— Точно так, парень. Тигровая удавиха Катька. Добрейшей души тварь…
— А что она ела?
— Вальтер давал ей крыс. Еще — голубей, уток. Однажды недосмотрел, и Катька сожрала обезьянку клоуна Гомеля. Вальтер долго извинялся перед Гомелем, даже купил ему новую обезьянку, но ничего не получилось. Гомель послал Вальтера…
— В задницу!
Ладонь деда шлепнула сквернослова по губам.
— Куда подальше. А Катьку он просто возненавидел.
— Ну и дурак!
Одним прыжком мальчик перемахнул через перила веранды. Внизу, на земле, лежала бухта пеньковой веревки — дед третий день собирался укрепить загон новыми жердями, да все откладывал. Ухватив веревку за разлохмаченный конец, мальчик обмотался пенькой с ног до головы. «Катька! — вопил он, вертясь мелким бесом. — Эй, Катька!» Мальчик еще не решил, кто он: укротитель Вальтер или генерал Ойкумена, спаситель Галактики, схватившийся с могучим удавом-модификантом в джунглях Канцуны. Пряча улыбку в густых усах, дед следил за внуком. По мнению старика, больше всего парень напоминал сейчас ту самую злополучную обезьянку, подвернувшуюся Катьке в скверную минуту.
Но скажи об этом герою — обид не оберешься.
— Дальше! — потребовал мальчик.
Кряхтя, дед достал из кармана куртки флягу. Отвернул пробку — кругом запахло крепчайшей ракией. Глоток-другой — зная цену паузе, дед не торопился с продолжением рассказа. Лицо его сморщилось от удовольствия. Подвижное, забавное лицо, словно маска, сделанная из пористой резины, — брови домиком, нос картошкой, губы оладьями. Казалось, старик удивляется всему на свете.
— Вальтер работал с хищниками. Леопарды, ягуары. Трое лигров…
— Тигров, дедушка.
— Лигров. Ты когда-нибудь видел полосатого льва? И грива у них короткая, будто стриженая. Лигры, парень: самец и две самки. Еще махайрод-альбинос с Целии-два. Спал, красавец, сутки напролет. Клыки что кинжалы: зевнет — и публика ревет от счастья. На манеж Вальтер выходил с ягуаром на плечах. Между прочим, тот еще рюкзачок. Сто десять килограммов живого веса. Вальтер был голым по пояс, в шароварах из красного шелка. Женщины при виде его мышц…
«Писали кипятком», — беззвучно шевельнулись губы деда.
— …устраивали овацию, — закончил он. — Кланяясь, Вальтер незаметно подбрасывал ягуара, и зверюга кувырком слетала на заранее установленную тумбу. Случалось, если Вальтера забирал кураж, он брал на плечи не ягуара, а Катьку…
— И Катька дралась с махайродом!
— Вынужден тебя разочаровать…
В небе, время от времени прячась за облаком, плыла надменная Лукреция — спутник Октуберана. Пылевые облака вокруг млечно-желтой красотки сверкали вуалью, густо усыпанной алмазами. Из-за холма тянуло зябкой свежестью реки. Оттуда доносились странные звуки: скучающий великан, сложив ладонь лодочкой, лениво хлопал по воде. Это плескались бегемоты, устраиваясь на ночлег.
— Ни с кем Катька не дралась. Но Вальтер сутулился, когда выходил с удавом. Лицо его делалось красным. Пройдя на центр манежа, он начинал вертеться волчком. Небыстро, так, для виду. Живой шарф сползал с Вальтера в опилки, Катька поднимала голову и внимательно осматривала партер. На самом деле она ничего толком не видела. У змей вообще слабое зрение. Но когда здоровенный удав, поднявшись на хвосте, вглядывается в тебя… Слабонервные дамочки из первых рядов падали в обморок. Потом Катька обвивалась вокруг тумбы с махайродом и дремала до конца номера. Смотай веревку в бухту, парень…
— Дедушка!
— Смотай, или я не стану рассказывать дальше.
Ворча, мальчик подчинился. Они были похожи: старик и ребенок. Худощавые, жилистые; в движениях мальчишки сквозила порывистость, которая с годами станет обдуманной, возможно, жестокой резкостью. В расслабленности деда таилась резкость, которая с возрастом научилась беречь силы, не расходуя их попусту. Еще глоток ракии — если бы не сумерки, стало бы видно, что кончик дедова носа слегка покраснел.
— Молодец, — сказал дед, когда задание было выполнено. — Итак, что ты понял?
Мальчик задумался.
— Сколько весила Катька? — спросил он после долгого молчания.
— Молодец, — повторил дед. — Девяносто два килограмма.
— А ягуар — сто десять?
— Точно так, парень.
— Тогда почему Вальтер сутулился? Если ягуар…
— Ты уже знаешь ответ. Остался последний шаг.
— Меня учили в школе: чем больше вес, тем тяжелее…
Дед ждал.
— Важно, кого несешь? Да, дедушка?
— Да, — кивнул старик. — Змея тяжелее кошки, даже если она легче. Не понял? Ничего, со временем поймешь…
— Покойник тяжелей живого, — добавили с дальнего края веранды.
Груда одеял зашевелилась. Человек, подавший реплику, хрипло захохотал. Сидя, он мог сойти за богатыря. Плечи борца-тяжеловеса, грудь, похожая на бочку, лапы гориллы. Пальцы уцепились за резной столбик перил, человек рывком встал — и превратился в карлика, ростом едва ли выше мальчика. Торс гиганта несли коротенькие, выгнутые колесом ноги. Еще один рывок, и карлик уже сидел на перилах, поджав ноги под себя. Как он не падает, оставалось загадкой.
— Выпивка? — бросил карлик деду.
— Годится, — одобрил дед. — Три месяца выдержки?
— Обижаешь! Полгода…
— Больше в бочке не держи. Испортишь…