* * *

Вот уже четверть века я каждый год езжу на сафари – то в Индию, то в Африку. В одной из африканских поездок я услышал легенду о короле, который отправил сына познавать музыку джунглей. В первый раз на фоне оглушительного жужжания насекомых и гомона птиц юный принц сумел расслышать только львиный рык и трубный рев слонов. Но юноша уходил в джунгли снова и снова и постепенно начал различать менее громкие звуки. Наконец он стал слышать шорох ползущей змеи и шелест крыльев бабочки. Но король повелел сыну отправляться в джунгли до тех пор, пока тот не научится улавливать опасность в неподвижности и надежду в утренней заре. Чтобы удостоиться королевского сана, принц должен был уметь слышать беззвучное.

Хотя ритмы джунглей и далеки от ритмов Нью-Йорка, моей среды обитания, эта древняя африканская легенда хорошо применима к миру, искореженному глобальным кризисом 2008 года. Кризис перевернул мир вверх дном, нарушив торговые и денежные потоки, дав толчок политическим волнениям и замедлив рост мировой экономики; пейзаж чудовищно изменился, и стало еще труднее понять, каким государствам суждено взлететь, а каким упасть. Эта книга о том, как, пропуская мимо ушей посторонние звуки и назойливую шумиху, уловить четкие признаки грядущего подъема и падения государств. Это попытка открыть пройденный принцем путь познания всем, кого интересует глобальная экономика.

Обитатели финансового мира зачастую кажутся себе хищниками семейства кошачьих, чуткими к шорохам экономических джунглей. Но в Африке видишь, что между кошачьими и всеми остальными нет особой разницы. Каждый год более миллиона антилоп гну преодолевают почти две тысячи миль по долинам Мары и Серенгети в Кении и Танзании, совершая один и тот же цикл на протяжении жизни многих поколений. Эти несуразные гну вместе с зебрами и газелями кочуют вслед за дождями, а за ними следуют львы, леопарды и гепарды.

Казалось бы, игра идет в одни ворота, но это не так. Львы движутся довольно медленно и быстро выдыхаются, поэтому настигают свою добычу реже, чем в одном случае из пяти. Гепарды проворнее, зато они меньше и часто охотятся в одиночку, поэтому часть добычи вынуждены уступать падальщикам, объединенным в стаи. Едва ли хоть один из десяти гепардов живет дольше года. У львов дела чуть получше, но многие молодые львы погибают в территориальных боях с другими самцами. Перед хищниками вопрос жизни и смерти стоит не менее остро, чем перед теми, кого они преследуют. Тем, кто метит во львы глобальной экономики, стоит об этом задуматься.

Страх за свое существование преследует меня с тех самых пор, как я вступил в эти джунгли. Я занялся инвестированием в двадцать с небольшим, в середине 1990-х, когда Соединенные Штаты процветали, а развивающиеся государства еще казались дикими и экзотичными. Финансовые кризисы проносились по всему миру, от Мексики до Таиланда и России, порождая болезненные рецессии и тасуя ряды развивающихся экономик и мировых лидеров. Сопутствующие им разрушения вымели с глобальных рынков немало крупных инвесторов, включая многих моих учителей, коллег и друзей.

Оглядываясь назад, видишь, что пути национальных лидеров (и глобальных инвесторов) подчиняются устойчивой закономерности: они начинают идти по дороге, ведущей к экономическому или финансовому успеху, а потом дорога резко сворачивает и заводит в зыбучие пески. Так было в 1990-е во время кризисов развивающихся стран, в 2000–2001-м – во время кризиса из-за лопнувшего на рынке высоких технологий пузыря, и снова – в 2008-м. Каждый раз, следуя привычкам, сложившимся в хорошие времена, люди теряли бдительность, и их поглощала разверзшаяся под ногами бездна.

Циклические качания рынка – от эйфории до отчаяния и обратно – принято объяснять “стадным поведением”, но даже в реальных джунглях жизнь оказывается сложнее. Антилопами гну руководит определенный “коллективный интеллект”, который обеспечивает выживание сообщества ценой ранней гибели многих индивидуумов. Круговую миграцию антилоп высмеивает старая пословица: “Трава всегда зеленее в других краях”, но на самом деле стадо ведет себя мудро, четко понимая, где трава будет зеленее. Оно идет за дождем: весной – на север, в Кению, а осенью – обратно на юг, в Танзанию.

При этом два раза в год антилоп подстерегают серьезные опасности при переправе через реку Мара, которую приходится форсировать и на пути на юг, и на пути на север. В обычное время стадо избегает хищников благодаря древней системе сигнализации – воплям бабуинов и пронзительным крикам птиц. Но на берегу Мары система не срабатывает: здесь скапливаются десятки тысяч антилоп, а опасности находятся в пределах видимости: в бурных ливневых потоках легко утонуть или оказаться в пасти крокодила, а на другом берегу преодолевших реку поджидают львы.

Антилопы стоят, опустив головы и оглашая окрестности ревом; кажется, что все они говорят разом, как аналитики с Уолл-стрит, планирующие свои действия во время видеоконференции. Стадо ждет, пока кто-нибудь рискнет двинуться с места. Вот одна антилопа шагнула вперед и отступила – и страх парализует всех. Но память коротка, через пару минут будет другая попытка, и если антилопа бросится в воду, остальные последуют ее примеру. Многие тут же попадут в разинутые пасти или смертельные водовороты. Подсчитано, что ежегодно гибнет десять процентов популяции антилоп гну, значительная часть – именно на переправе.

Работая на глобальных рынках от Нью-Йорка до Гонконга, привыкаешь находиться в непрерывном движении, как антилопы гну. Каждый день отчеты аналитиков будоражат финансовые столицы, призывая массы то к погоне за Великой прибылью, то к побегу от Великой коррекции. Примерно раз в квартал тяга к движению порождает очередной консенсус – тенденция, усилившаяся после глобального финансового кризиса. Возьмем, к примеру, 2015-й. В первом квартале только и было разговору о пульсирующем рынке китайских акций: нужно было то в него нырнуть, то из него вынырнуть; в каждый момент ситуация представлялась однозначной. Во втором квартале все крутилось вокруг Греции: казалось, она погубит мировую экономику; а в третьем квартале все говорили только о финансовой панике в Китае. Аналитики иногда правы, иногда ошибаются, но это не мешает им двигаться дальше, забывая о том, что и почему они говорили накануне. Иной раз смена ориентиров происходит совершенно с бухты-барахты.

На Уолл-стрит в ходу избитые фразы о том, что выживают только параноики и самые приспособленные. Я бы сформулировал это иначе: важно суметь поставить мудрую паранойю на службу выживанию. Каждый кризис воспринимается как новый призыв к действиям, и чем сильнее кризис, тем неистовее реакция. Спустя годы после 2008-го страх перед новыми большими потерями все еще столь велик, что крупнейшие игроки Уолл-стрит норовят подводить баланс ежемесячно, а не ежегодно, что заставляет брокеров непрерывно торговать в надежде избежать даже одного-единственного плохого месяца. Хотя, судя по опыту, сейчас в выигрыше скорее окажутся те, кто торгует меньше, – действительно, как выразился один острослов, “ленивым быть выгодно”.