Екатерина Васильева

Алель

Жила-была девочка. Звали ее Алель. Девочка как девочка, ничего такого.

Алель прилежно училась, всегда слушалась маму, а ее белые гольфы и белый передник всегда оставались белыми, потому что Алель была очень аккуратной. В общем, типичная отличница, ничего такого.

Только вот она никогда не улыбалась.

Все были уверены, это потому, что Алель очень серьезная и даже не думает о всяких глупостях, которые так часто заставляют несерьезных людей без причины улыбаться.

И никто не знал, что Алель не улыбается из-за страха.

Ну страх и страх, ничего такого, все же чего-то боятся. Но Алель не просто чего-то боялась — Страх жил внутри неё.

Алель не знала, когда Страх поселился в ней. Кажется, он был там всегда и чувствовал себя как дома, по-хозяйски. Иногда он прятался или спал — и тогда не показывался вовсе. Но чаще всего Страх был начеку — большой, черной, крутящейся и уходящей куда-то вглубь ее груди воронкой.

По ночам Алель смотрела в темноту за окном и думала, что Страх и ночь очень похожи. В сказках, которые рассказывала ей бабушка, всякие чудовища приходили всегда из темных мест: пещер, колодцев… Может, и Страх пришел из темноты — темноты ночи? Ведь иначе чем чудовищем его нельзя было считать.

Страх заставлял ее тревожиться обо всем на свете, хотя если бы кто-нибудь спросил, о чем именно, она не смогла бы точно ответить.

Алель очень-очень старалась не бояться и очень-очень старалась, чтобы никто не заметил, что она боится. А когда очень-очень стараешься, на это уходят все силы. И на улыбки и радость уже ничего не остаётся.

Из-за того, что она была такой серьезной, никто не хотел с ней дружить. Ведь если с тобой нельзя повеселиться и подурачиться, значит, с тобой скучно. А разве кто-нибудь любит скучать?

Так Алель и жила.

Когда пришли очередные зимние каникулы, её как обычно отправили к бабушке в деревню. Алель любила и каникулы, и эти поездки. Бабушка была доброй и веселой, пекла вкусные пироги и рассказывала сказки. И когда Алель слушала сказки, то и Страх словно слушал их вместе с ней — затихал, переставал кружить свою воронку, и внутри девочки наступала тишина. Эта сказочная тишина была очень похожа на то беззвучие, что бывает, когда стихает ветер, и в ночи медленно и осторожно с неба летят большие пушистые снежинки, аккуратно ложась на землю, образуя холодную мягкую перину. За эту тишину Алель любила зиму.

— Бабушка, откуда ты знаешь столько сказок? — спросила Алель, когда они вечером в день ее приезда сидели на кухне и пили чай.

— Мне их рассказывала моя бабушка. Часть я придумала сама. А некоторые нашептал снег, — улыбаясь, ответила бабушка.

— Снег? — удивилась девочка. — Но снег же ничего не говорит.

— Зима — это долгий белый сон, Алель. А во сне, сама знаешь, какие только чудеса ни привидятся. Снег за бесчисленное количество зим видел много самых разных чудес. Кому же, как не снегу, рассказывать сказки?

— Но, бабушка, я уже много раз видела снег, а сказок не слышала, — возразила Алель.

— Для этого нужно дождаться светлой и тихой ночи, когда снежинки будут медленно-медленно падать с неба, — снова улыбнулась бабушка.

Они допили чай, и бабушка уложила Алель спать.

Ночью девочка проснулась. Она не знала, что ее разбудило, но внутри было какое-то странное чувство ожидания, будто вот-вот что-то должно случиться. Алель встала с кровати, сунула ноги в мягкие пушистые тапочки и подошла к окну. За стеклом падал снег, медленно-медленно кружась. Алель долго смотрела на него, пытаясь прислушаться, но так ничего и не услышала, поэтому она вернулась обратно под одеяло и снова уснула.

Наутро Алель с бабушкой вышли из дома и увидели, что за ночь нападало очень много снега. Они расчистили дорожку к двери дома, а потом бабушка ушла готовить обед, а Алель решила слепить снеговика. Снеговик вышел на полголовы выше ее ростом и каким-то удивительно симпатичным. Алель подумала немного, а потом надела на него свой шарф.

— Здравствуй! — вдруг произнесла она, обращаясь к снеговику. — Меня зовут Алель. Очень приятно познакомиться.

Но снеговик, конечно, ничего не ответил. Разве снеговики разговаривают?

После обеда Алель каталась на санках с горки. Местные ребятишки ее не жаловали, как и те, с которыми она училась в школе, и вскоре девочка ушла домой.

Наступила ночь. Алель заснула и спала какое-то время, пока ей не почудилось, что кто-то ее зовет. Она села на кровати и прислушалась. В доме было тихо, никаких звуков. Она уже, было, собралась снова укутаться в одеяло, как зов повторился, и на этот раз Алель поняла, что он доносится с улицы. Она вскочила с кровати и подбежала к окну. Среди медленно-медленно кружащихся снежинок под окном стоял мальчик в белой одежде, с белыми волосами. Алель удивилась, откуда он взялся ночью во дворе. И еще больше — что он ее зовет. Внезапно она почувствовала, что и Страх проснулся вместе с ней.

Разве она знает этого мальчика? Зачем он пришел, да еще ночью? Алель какое-то время смотрела в окно, а потом отошла. Ночью хорошие дети спят в кроватках, а не шатаются по чужим дворам. И вообще, мало ли что ему нужно. Она с головой укрылась одеялом. Стало темно, а Страх кружился привычной черной воронкой у нее в груди.

Весь следующий день Алель просидела дома, испытывая то же странное чувство ожидания. Ночью ей не спалось. Часы в доме пробили полночь. За окном снова тихо-тихо кружился снег. Внезапно Алель опять услышала, как её кто-то зовет. Она подошла к окну и увидела там вчерашнего парнишку. И одновременно с этим осознала, что на мальчике надет шарф, который она оставила снеговику. Алель подумала, что противный мальчишка утащил её вещь, и рассердилась. Как была, в пижаме, она выскочила из комнаты, прыгнула в сапожки и, с трудом отворив тяжелый засов на двери, выбежала во двор.

Мальчик приветливо ей улыбнулся и помахал рукой.

— Привет, Алель! — сказал он. — Меня зовут Снеж. Очень приятно познакомиться.

Алель так удивилась, что позабыла, из-за чего злилась и собиралась надавать противному мальчишке. Она неподвижно смотрела на мальчика большими глазами, а потом только и сказала:

— А мы разве знакомы?

— Теперь да, — ответил мальчик. — Я не успел представиться в прошлый раз, а вчера ты не вышла, когда