Он поработал уже на восточном фронте.

Теперь на западном жди перемен.

Л. Лосев

Измена не может увенчаться успехом.

Или ее никто не посмеет назвать изменой.

Д. Харрингтон

1

Древние колдуны недаром, наверное, считали сумерки той частью суток, в которую реальный и потусторонний миры встречаются и даже взаимодействуют между собой. На горе неискушенным людям…

Автомобиль «вольво», приземистая шведская красотка матово-стального цвета, приближался к столице со скоростью тяжеловатой и подуставшей гигантской пули. В салоне сидели четверо — двое мужчин и две молодые женщины. В соответствии с сезоном мужчины были одеты в импортные куртки-парки, дамы — в элегантные короткие шубки из натурального меха. Впечатление было такое, будто все четверо очень спешат на какую-то вечеринку, они уже разбились на пары. Водитель одной рукой придерживал баранку, второй легонько шарил по бедру сидящей рядом девушки. На заднем сиденье высокая статная девица и таких же статей мужчина, сдвинув головы, шептались о чем-то интимном. Скорее всего, они поступали так не потому, что им было неудобно перед друзьями, — они получали удовольствие от этой любовной игры.

После дневной оттепели подмораживало, вода застывала на асфальте, и под колесами мягко и монотонно похрустывало. Синие полупрозрачные сумерки в сочетании с желтковой желтизной дорожных фонарей делали видимость на дороге неотчетливой и коварной. Казалось бы, и разметку на асфальте, и проносящиеся мимо боковых окон строения с деревьями — все это, несомненно, опытный водитель видел. Но когда из-за придорожного куста на скользкий асфальт, неуверенно ковыляя, выползло мелкое непонятное животное, мужчина за рулем не успел среагировать. Да и существо с непропорционально большой головой неуверенно и непростительно медленно отреагировало на приближающуюся смертельную опасность. Водитель нажал на тормоза, но колеса еще какое-то время скользили по тонкой корке льда, пока не наскочили на живое тело, издавшее несомненно предсмертный, какой-то глуховатый, утробный звук.

Мужчина, сидевший за рулем, чертыхнулся, остановил машину, помедлил, затем все-таки вышел на просвистываемое сырым и холодным ветром шоссе, сделал несколько шагов назад, наклонился над бугрившимся на асфальте телом, сплюнул, вернулся и сел за руль.

Пассажиры были слегка встревожены происшествием. Девушка, сидевшая рядом с водителем, спросила своего кавалера дрогнувшим голосом:

— Что там, Юра?

— А!.. Что там может быть?! Идиотизм русской деревенской жизни! Какие-то обалдуи насадили кошке на голову стеклянную банку, вот она и ползала глухая и почти слепая в этой банке, пока у нас под колесами не оказалась…

— Ужас какой!.. — негромко воскликнула его спутница.

— Да ладно, все равно бы с голоду подохла!

Так своеобразно утешив подругу, Юрий включил передачу и мягко тронулся, постепенно набирая скорость; «вольво» помчалась в сторону Минского шоссе.

Тем не менее мелкая неприятность, случившаяся только что, свела на нет хорошее настроение всей компании. Водитель Юра теперь держался за баранку обеими руками и напряженно смотрел вперед. Его подружка меланхолично рассматривала сгущающуюся за окном темноту. Парочка на заднем сиденье уже не терлась висками, перешептываясь и хихикая. Рослый мужчина сидел прямо, как английский аристократ за обедом. Его пассия, девушка, судя по всему, впечатлительная, привалилась головой к правой стенке салона. Она никак не могла отделаться от навязчивой картины, которую и увидела-то мельком: конвульсивно выпрямленные, торчащие к небу лапы раздавленной кошки…

Как ни любил скорость сидевший за рулем «вольво» моложавый красавец, однако в черте города нажим на педаль акселератора пришлось ослабить. Это раньше он мог прилепить к лобовому стеклу спецпропуск и мчаться со свистом. Теперь же для каждого задрипанного гаишника главный авторитет — его собственный карман. Можно было бы вообще-то выбросить на крышу автомобиля синий проблесковый маячок, какими оснащаются транспортные средства милиции, контрразведки и «скорой помощи», но сегодня был не тот случай, когда можно лихачить.

К тому же скорость пришлось сбавить и по другой причине: свет фар «вольво» выхватил из темноты и словно тянул к себе вишневую «Ладу», замершую почти посередине проезжей части. Метрах в пяти позади нее отбрасывал красные блики переносной знак аварийной остановки. Возле машины находились двое мужчин в почти одинаковых темных длинных кожаных куртках и вязаных шапочках.

Даже для того чтобы их просто объехать, нужно было не торопиться и быть крайне осторожным, очень уж неудобно для проезжающих мимо развернуло посреди дороги замызганный автомобиль.

Пока один из мужчин понуро стоял возле машины, другой метался по проезжей части, взывая то ли к товарищу, то ли к проезжающим, то ли к Господу. Из кулака его торчало несколько бледно-зеленых купюр.

Судя по тому что водитель «вольво» довольно равнодушно скользнул взглядом по деньгам, долларами его трудно было удивить. Но между разделительной полосой и левым задним колесом «Лады» было не больше двух метров. К тому же в этом промежутке метался проситель с от природы темным лицом. Вдобавок густая щетина, доползшая от подбородка по щекам аж до висков, выдавала человека восточного, а точнее даже будет сказать, кавказского.

Время было не то, чтобы любезничать с посланцами гор, но небритый чуть ли не ложился на капот, встряхивая смятыми купюрами. Медленно-медленно, чтоб не задеть его, проезжая мимо, Юра спросил:

— Чего надо?

— Бэнзын! — улыбаясь, крикнул кавказец. — Савсем нымножка нада! Деньги скока хочишь!..

Юра покачал головой, не могу, мол, и собрался было плавно нажать на газ.

В этот момент кавказец заорал своему напарнику диким голосом:

— Он сзади!..

А сам то ли отпрыгнул в сторону, то ли «вольво» оттолкнула его гладким боком, но исчез небритый из поля зрения. Когда водитель Юра понял почему — было поздно. Впрочем, занятый маневрированием возле назойливого кавказца, он и не мог видеть, что второй тем временем взял в руки автомат и, прижимая откидной приклад к плечу, встал на одно колено.

Через мгновение после того, как небритый кавказец гортанно крикнул, раздалась сухая автоматная очередь. Стрелявший прогнал бешеную строчку пуль из конца в конец вдоль заднего стекла.

Три вещи произошли одновременно.

Матерясь, водитель «вольво» вдавил педаль акселератора в пол. Но колеса несколько мгновений крутились на месте, пока от трения не растаяла корка льда.

Девушка, сидевшая впереди, завизжала и сползла по сиденью вниз, пряча голову за спинку кресла.