Андрей Шевченко

Пламя смерти

Глава 1

Хорошая шутка продляет жизнь. Это утверждает сама госпожа Смерть.

Граф Альфитриан, маг и драконоборец

Когда мужчина рассказывает о страданиях и лишениях во время путешествий по дальним странам, не верьте ему. Он попросту шлялся по бабам.

Графиня Альфитриан, воин и маг

— Эх, ё-ё-ё! Вперёд, Каршар!

Окажись кто здесь, среди выжженной жарким солнцем степи, он бы весьма удивился народным каршарским воплям, раздававшимся с небес.

— Заткнёшься ты или нет?!! Сейчас сброшу.

А это уже громогласный рык дракона, на бреющем полёте пронёсшегося над зарослями чахлого кустарника. Степные суслики не успели испугаться и спрятаться в норы — так быстро пролетел над ними дракон. Однако Гунвальда даже эта скорость не впечатляла.

— Великий, а ещё быстрее можешь? Я-то думал, драконы как молнии летают. Поднажми!

Дилль, у которого встречный поток воздуха вышибал слезу, не давая нормально вдохнуть, совершенно не поддерживал стремление друга испытать ещё бо́льшую скорость. Но уговаривать каршарца не подначивать дракона бесполезно — как известно, если в голову Гунвальда запала какая мысль, то выковырять её из черепа северного варвара очень затруднительно.

Взревев, дракон взмыл вверх, на несколько мгновений завис, а затем стремительно спикировал к земле. Сердце Дилля провалилось куда-то в район эргохранилища, то есть, в самый низ живота. Земля, покрытая жёлтой травой, приближалась так быстро, что Дилль уверился — сейчас Аид не сумеет погасить скорость, и они шмякнутся. Но дракон изменил положение тела, замахал крыльями и, погасив скорость, плавно совершил посадку.

— Отдыхаем, — прорычал Аид и распластал крыло по земле, чтобы пассажиры сошли на землю.

Пока Дилль осторожно ступал ко скользкой чёрной чешуе крыла, Гунвальд шустро скатился, гордо возвестил «Я — первый летающий каршарец» и отбежал в сторону, где его вывернуло. Аид фыркнул, а Дилль только головой покачал.

— Гунвальд, какого пса ты приставал к великому Аиду и просил его ускориться?

— Потому что каршарцы не отступают, — еле ворочая языком, буркнул бледный Гунвальд.

— Тогда после отдыха я покажу тебе фигуры с переворотом, — рыкнул Аид. — Но если ты мне обгадишь спину, я тебя сожру.

Услышав про фигуры с переворотом, Гунвальд схватился за горло, из последних сил сдерживая новые рвотные позывы, и стал цветом лица похожим на древнего эльфа — то есть, глубоко зелёным. Говорят, цвет лица ушастых с возрастом становится таким же, как листья лесов, где они обитают. Молодые эльфы, опять же по слухам, имеют слабо-салатовый цвет кожи.

Дилль никогда не встречал скрытных обитателей лесных чащоб, зато теперь представлял, как они выглядят. Он мог бы поклясться, что на зубастой драконьей морде появилась самая настоящая усмешка.

— Ну, как знаешь, — громыхнул Аид и довольный тем, что заставил наконец-то утихнуть надоедливого каршарца, вытянулся на земле.

— Погрызть бы чего-нибудь, — сказал Дилль. — Гунвальд, ты бы не отказался пожевать…

Каршарец скривился и поспешно уковылял подальше от насмешников. Дилль улыбнулся ему вслед и уселся напротив огромной драконьей морды. Его обдувало горячим дыханием Аида.

— Какой он, королевский детёныш? — спросил Дилль.

— Не он. Она, — проворчал дракон. — У королев всегда рождаются королевы. Когда вылупилась, была молочно-белая. А потом стала золотистой, как и должна выглядеть королева. Ты уже придумал ей имя?

— Нет, конечно, я ведь только что узнал, что детёныш — девочка, — возмутился Дилль.

— Тогда начинай. Предупреждаю сразу — придумаешь какое-нибудь дурацкое имя, вроде Мощнокрылой, я тебя сожру. Но можешь подумать насчёт Златоглавки. Тогда тебя сожрёт Тринн.

Дилль не удержался и в голос рассмеялся. Так-так, теперь ясно, почему вдруг он столь срочно понадобился великим драконам. Тринн и Аид попросту не сошлись во мнениях, как назвать новорожденную королеву. Однако, смех смехом, а имя нужно придумать — не то его точно сжуют. По-братски, так сказать.

Аид отдыхал долго. За это время Гунвальд успел прийти в нормальное состояние, о чём свидетельствовали его слова «А во дворце сейчас ужин дают в честь принцессы. Пожрать бы. И выпить тоже.» Но отлёт из Тирогиса был настолько скоротечным и заполошным, что ни у Дилля, ни у Гунвальда с собой не оказалось даже сухой корочки хлеба, не говоря уже о бутылочке вина. Неунывающий каршарец поскрёб живот и сказал:

— Даже хорошо, что у нас ничего с собой нет. Великий опять начал бы выделываться в воздухе, и вся еда снова оказалась бы…

Аид открыл один глаз.

— Я всё слышу, задохлик. Ещё слово, и едой станешь ты.

Каршарец ничуть не устрашился. Он встал перед самым носом дракона и сказал:

— Великий, я никогда не летал. Это так здорово. Спасибо, что ты подарил мне настоящий полёт. И даже на скорости.

Дракон открыл второй глаз, поднялся и буркнул:

— Ладно, живи, козявка. Залезайте — нужно лететь.

— Долго нам ещё? — поинтересовался Дилль, карабкаясь по крылу.

— Нет. Скоро начнутся сумеречные земли, где живут твои дружки — бледные клыкастики. А там и до Запретного предела недалеко. По Запретному пределу ещё столько же, и мы на месте. Ну, вы долго там? Взлетаю.

Аид одним прыжком оттолкнулся от земли, взмахнул мощными крыльями и взлетел. Дилль уже успел привыкнуть к такому способу взлёта, а потому лишь покрепче схватился за жёсткий спинной гребень дракона. Зато Гунвальд выругался на Аида — от души, но тихо-тихо.

Дилль понял, что они достигли сумеречных земель, когда солнечный свет потускнел. И дело было вовсе не в том, что близилось время заката. Сверхмощная магия Единого, создавшего Запретный предел, закрывала доступ к некромаговскому порталу любому живому существу, и побочным результатом этой защиты являлась кромешная темнота в самом Запретном пределе и сумерки вокруг его границ. Каршарец не замедлил удивиться произошедшей перемене, и Дилль, как сумел, объяснил Гунвальду.

— Подожди, — прокричал ему Дилль, — вот когда доберёмся до Запретного предела, там совсем темно станет.

Когда они пролетали над Григотом, и Дилль, и Гунвальд проводили вампирский город глазами, но не стали просить дракона высадить каршарца. Аид ведь ясно дал понять, что он торопится. Сначала нужно дать имя новорожденной королеве, после чего дракон обещал вернуть их в обитаемые земли. Тут Дилль тихонечко вздохнул — по возвращению в Тирогис ему предстоит выслушать о себе от Илонны немало нелестных эпитетов за то, что он не взял её с собой. Он даже начал выстраивать в голове линию защиты, дескать, она сама виновата — нечего было заигрывать с блондинчиком Мейсом, когда творятся такие важные дела. Аид вдруг взревел и, заложив крутой вираж, начал снижаться.

— Что случилось? — в один голос заорали Дилль и Гунвальд.

— Внизу, —