сказал, что Тринн нельзя оставлять надолго одну. Не переживай, через пару-тройку дней дракон обещал вернуть Дилля. Хотя, быть может, дракон вернёт его и Гунвальда в Григот, а оттуда адепт будет добраться своим ходом.

— То есть, этот рыжий проходимец бросил меня и улизнул вместе с бабником-каршарцем в Григот? — в голосе вампирши прозвенел раскалённый металл. — Мало ему, значит, принцесс всяких…

Адельядо счёл свой долг исполненным и поспешно попятился к дверям.

— Гейрге, ты слышишь? — вампирша с раздувающимися от гнева ноздрями уставилась на драконицу. — Этот нахал посмел оставить меня!

Гейрге трубно взревела, поддерживая негодование Илонны. Шехан, словно поняв, что лично ему больше ничего не угрожает, вылез из-за спины драконицы и принялся деловито чесать за ухом задней лапой. Это его и погубило.

— А-а, ты считаешь, что ничего страшного не произошло? Проявляешь с ним мужскую солидарность? — прошипела вампирша. — Иди-ка сюда, я тебе сейчас почешу… всюду.

Чиал с утробным мявом вновь спрятался от хозяйки за драконицей, Илонна сделала пару кругов вокруг Гейрге, не поймала Шехана и уселась прямо на брусчатку.

— Пусть только вернётся, я ему… я его…

Драконица согласно рыкнула и легла на измятые золотые лепёшки, некогда бывшие золотой посудой.

— Гейрге, а давай, я посторожу твоего младенца, а ты слетаешь за Диллем и спалишь его к демонам? Нет? Ну, хорошо, просто поджарь ему что-нибудь. Думаешь, плохая мысль? Тогда, когда он вернётся, просто дай ему хвостом по башке. У тебя-то удар послабже — я ведь его прибью…

Адельядо осторожно закрыл за собой дверь и облегчённо вздохнул. Всё прошло куда более мирно, нежели он предполагал. Гроссмейстер всерьёз опасался, что вампирша в ярости начнёт размахивать огненным мечом.

— Найду-ка я Оквальда. Пусть он сегодня отложит свои фехтовальные занятия с ней — не хватало ещё лишиться мастера из-за взбалмошной вампирской девчонки.

* * *

Против ожиданий Дилля, полумастер Вальдор вполне спокойно отнёсся к известию, что под его командованием появились два человека. Он лишь многообещающе посмотрел на Гунвальда и сказал:

— Когда отобьём хивашскую атаку, встретимся. А пока ваше место на стене у второй стрелковой башни.

Каршарец презрительно фыркнул и демонстративно плюнул себе под ноги, но гигант уже отвернулся и начал говорить что-то на вампирском другим воинам.

— Вальдор, — окликнул вампира Дилль.

— Обращайся ко мне, как положено, ученик.

— Старший полумастер клинка?

— Слишком длинно. Просто полумастер.

— Полумастер Вальдор, мы с Гунвальдом хотели бы поздороваться с нашим другом — монахом Героном.

— Здоровайтесь, — бросил Вальдор. — Но если к моменту нападения вас не окажется на месте — не обижайтесь. Зарублю.

Дилль ни на мгновение не усомнился, что здоровяк так и поступит — всё-таки вампиры просто помешаны на своих правилах.

— Рубилка у него ещё не выросла, каршарцев рубить, — проворчал Гунвальд, когда они ушли от стены.

— И всё-таки, лучше не нарываться, — миролюбиво сказал Дилль. — Мечом намахаться успеешь — видел, сколько мертвяков сюда идёт?

— Ага. Но впервые вижу, чтобы столько за раз.

— А я видел, когда на нас в Запретном пределе навалилась орда поднятых. Хотя, нет, тогда их было меньше.

Беседуя, они добрались до очередного перекрёстка, где Дилль заблудился. Спросив дорогу у уличной торговки — обычной женщины, не вампирши, они вскоре добрались до дома бывшей вдовы Ирме, а ныне жены мастера клинка Волдиви и монаха Герона. Гунвальд, узнав, что монах теперь женатый человек, от удивления потерял дар речи и до самого дома Герона молчал.

Их встретил тот же самый слуга. Он проводил гостей через сад к дому, предложил им обождать в гостиной, а сам удалился. Вскоре появилась Ирме. Как и в прошлый раз на ней было длинное платье, облегавшее великолепную фигуру. Гунвальд кашлянул и начал приглаживать руками сорочье гнездо, служившее ему причёской.

— Здравствуйте, господа, будьте хозяевами в этом доме.

— Здравствуй, прекрасная Ирме, — низко поклонился Дилль. — Позволь представить тебе Гунвальда, сына славного Ольола.

— Я много наслышана о вас, сударь, — улыбнулась Ирме. — И всё только самое хорошее.

— Гунвальд, это госпожа Ирме — самая прекрасная женщина Григота. После Илонны, уж простите.

Ирме понимающе улыбнулась.

— Я сражён наповал, — сказал каршарец и вдруг, к вящему изумлению Дилля, сделал весьма куртуазный поклон.

— О-о, как ты, оказывается, умеешь, — Дилль даже рот от удивления раскрыл.

— Насмотрелся при дворе всякого, поневоле научился, — отмахнулся Гунвальд. — Госпожа, могу ли я увидеть моего друга Герона?

— Конечно. Пройдёмте. Ему уже намного лучше.

Герон, действительно, чувствовал себя куда лучше, чем в то время, когда Дилль его видел в Запретном пределе. Сейчас монах сидел на кровати и, держа за конец рукояти тяжеленный топор, неловко помахивал оружием. Судя по тому, как Герон другой рукой потирал грудь, упражнение давалось ему нелегко.

— Гера, лекарь тебе запретил нагружать рёбра, — Ирме подскочила к монаху и отобрала у него топор. — Спрячу эту железяку, будешь знать.

— Да я… — тут Герон увидел вошедших и заорал: — Дилль! Гунвальд! Вот это да!

Он, скривившись, поднялся с кровати. У Гунвальда хватило смекалки, чтобы не сжимать монаха в объятиях. Дилль же только слегка хлопнул Герона по плечу.

— Ирме, дорогая, накрывай скорее на стол, — начал было Герон, но Дилль покачал головой.

— Не сейчас. Мы с Гунвальдом зашли только поздороваться.

— А я бы чего-нибудь перекусил, — похлопал себя по животу каршарец.

Ирме тут же ушла.

— Ты не забыл, что к моменту нападения мы должны быть на стене? — напомнил ему Дилль, знавший, сколь долго Гунвальд может сидеть за столом.

— Какого нападения? — тут же поинтересовался Герон.

— Да, мертвяки хивашские идут, — отмахнулся каршарец. — Мы их с дракона увидели, вот Аид нас и высадил около города.

— Мертвяки? Дракон? — глаза монаха стали как две плошки. — Ты пьян?

— Да у меня со вчерашнего вечера во рту капли вина не было, — возмутился Гунвальд. — Сейчас Дилль тебе всё расскажет.

Дилль коротко рассказал монаху, каким образом они попали в Григот. Герон завистливо вздохнул.

— Я бы тоже не отказался прокатиться на драконе.

— Не, — помотал головой Гунвальд, — он возит только тех, кто залезает драконам в пасть или показывает им голую задницу.

Вошедшая Ирме удивлённо приподняла брови, услышав последнюю часть фразы.

— Прошу к столу.

Дилль свирепо посмотрел на Гунвальда, который, едва усевшись за стол, принялся поглощать куски ветчины, предварительно намазывая их утиным паштетом.

— Госпожа Ирме, — Дилль остановил хозяйку, уже велевшую слуге принести новый окорок и вино, — не нужно. Мы спешим — вскоре начнётся нападение хивашских зомби, и мы с этим обжорой должны стоять на стене. А если вы принесёте ещё и вина, он из-за стола вообще никогда не выйдет.

Гунвальд возмущённо просипел что-то неразборчивое, но Дилль уже поднялся.

— Мы надеемся ещё раз воспользоваться вашим гостеприимством, — велеречиво сказал он. — Только