@importknig

Перевод этой книги подготовлен сообществом "Книжный импорт".

Каждые несколько дней в нём выходят любительские переводы новых зарубежных книг в жанре non-fiction, которые скорее всего никогда не будут официально изданы в России.

Все переводы распространяются бесплатно и в ознакомительных целях среди подписчиков сообщества.

Подпишитесь на нас в Telegram: https://t.me/importknig

Уильям Далримпл «Анархия. Неумолимое возвышение Ост-Индской компании»

Оглавление

Введение

1599

Предложение, от которого он не смог отказаться

Подметать метлой грабежи

Принцип малой вместимости

Кровопролитие и смятение

Раздираемый голодом

Опустошение Дели

Импичмент Уоррена Гастингса

Труп Индии

Эпилог

Введение

Одним из самых первых индийских слов, вошедших в английский язык, был сленг хиндустани, обозначающий грабеж: loot. Согласно Оксфордскому словарю английского языка, это слово редко можно было услышать за пределами равнин Северной Индии до конца XVIII века, когда оно внезапно стало общеупотребительным термином в Британии. Чтобы понять, как и почему оно прижилось и расцвело в столь отдаленном ландшафте , достаточно посетить замок Повис в Уэльских маршах.

Последний наследный валлийский принц, памятный по имени Овейн Груффидд ап Гвенвинвин, построил замок Повис как скалистый форт в XIII веке; поместье стало его наградой за отказ от Уэльса в пользу английской монархии. Но его самые впечатляющие сокровища относятся к гораздо более позднему периоду английского завоевания и присвоения.

Ведь Повис просто завален добычей из Индии - комната за комнатой имперских грабежей, добытых Ост-Индской компанией (ОИК) в XVIII веке. В этом частном доме в сельской местности Уэльса сложено больше могольских артефактов, чем выставлено в любом другом месте в Индии - даже в Национальном музее в Дели. Среди богатств - кальяны из полированного золота, инкрустированные черным деревом с вкраплениями; великолепные бадахшанские шпинели с надписями и драгоценные кинжалы; сверкающие рубины цвета голубиной крови и россыпи ящерично-зеленых изумрудов. Здесь есть головы тигров с сапфирами и желтыми топазами, украшения из нефрита и слоновой кости, шелковые подвески, расшитые маками и лотосами, статуи индуистских богов и слоновьи доспехи. На почетном месте стоят два великих военных трофея, взятых после поражения и гибели их владельцев: паланкин Сираджа уд-Даулы, наваба Бенгалии, оставленный им после бегства с поля битвы при Плассее, и походный шатер Типу Султана, Тигра Майсура.

Эти сокровища настолько ослепительны, что, посетив их прошлым летом, я чуть не пропустил огромный холст в рамке, объясняющий, как все это богатство оказалось здесь. Картина висит в тени над дверным проемом в деревянной комнате на вершине темной, отделанной дубовыми панелями лестницы. Это не шедевр, но она заслуживает пристального изучения. На троне под шелковым балдахином восседает элегантный индийский принц в золотой одежде. Слева от него стоят вооруженные скимитарами и копьями офицеры его собственной армии, справа - группа напудренных и накрашенных грузинских джентльменов. Принц нетерпеливо сует свиток в руки слегка полноватому англичанину в красном фраке.

На картине изображена сцена августа 1765 года, когда молодой император Великих Моголов Шах Алам, изгнанный из Дели и потерпевший поражение от войск Ост-Индской компании, был вынужден совершить то, что мы сейчас назвали бы актом недобровольной приватизации. Свиток представляет собой приказ об увольнении собственных могольских чиновников по сбору налогов в Бенгалии, Бихаре и Ориссе и замене их английскими торговцами, назначенными Робертом Клайвом - новым губернатором Бенгалии - и директорами Компании, которых в документе описывают как "высоких и могущественных, благороднейших из возвышенных дворян, вождей прославленных воинов, наших верных слуг и искренних доброжелателей, достойных нашей королевской благосклонности, Английскую компанию". Сбор налогов Моголов отныне был передан на субподряд могущественной транснациональной корпорации, чьи операции по сбору налогов охранялись ее собственной частной армией.

Устав компании разрешал ей "вести войну", и она использовала насилие для достижения своих целей с тех пор, как взяла на абордаж и захватила португальское судно во время своего первого плавания в 1602 году. Более того, с 1630-х годов она контролировала небольшие территории вокруг своих индейских поселений.1 Тем не менее 1765 год стал моментом, когда Ост-Индская компания перестала быть хоть отдаленно похожей на обычную торговую корпорацию, торгующую шелком и пряностями, и превратилась в нечто гораздо более необычное. В течение нескольких месяцев 250 клерков компании, опираясь на военную силу из 20 000 набранных на месте индийских солдат, стали фактическими правителями богатейших провинций Великих Моголов. Международная корпорация превращалась в агрессивную колониальную державу.

К 1803 году, когда численность частной армии выросла почти до 200 000 человек, она быстро покорила или непосредственно захватила весь субконтинент. Удивительно, но на это ушло менее полувека. Первое серьезное завоевание территории началось в Бенгалии в 1756 году; сорок семь лет спустя власть Компании простиралась на север до столицы Великих Моголов Дели , а почти вся Индия к югу от этого города к тому времени фактически управлялась из зала заседаний лондонского Сити. "Какая честь нам остается?" - спрашивал один из могольских чиновников , - "когда мы вынуждены выполнять приказы горстки торговцев, которые еще не научились мыть свои задницы?".2

Мы все еще говорим о том, что Британия завоевала Индию, но эта фраза скрывает более зловещую реальность. Не британское правительство начало захватывать огромные куски Индии в середине восемнадцатого века, а опасно нерегулируемая частная компания, штаб-квартира которой располагалась в одном маленьком офисе шириной в пять окон в Лондоне, а управлял ею в Индии жестокий, абсолютно безжалостный и периодически психически ли нестабильный корпоративный хищник - Клайв. Переход Индии к колониализму произошел под управлением коммерческой корпорации, существовавшей исключительно ради обогащения своих инвесторов.

В разгар викторианской эпохи в середине XIX века было сильное чувство смущения по поводу теневого, жестокого и меркантильного пути, которым британцы основали Радж. Викторианцы считали, что подлинным содержанием истории является политика национального государства. Именно ее, а не экономику коррумпированных корпораций, они считали основополагающей единицей изучения и реальной движущей силой преобразований в человеческих делах. Более того, им нравилось думать об империи как о миссии civilisatrice: благотворной национальной передаче знаний, железных дорог и искусства цивилизации с Запада на Восток, и у них была рассчитанная и преднамеренная амнезия по поводу корпоративного грабежа, который открыл британское правление в Индии.

Вторая картина, написанная по заказу Уильяма Ротенштейна на стенах Палаты общин, показывает, насколько успешно официальная память об этом процессе была раскручена и тонко переработана викторианцами. Картину до сих пор можно увидеть в зале Святого Стефана - приемной Вестминстерского парламента. Картина была частью серии фресок под