Иван Шарончиков

ГОЛУБЫЕ ДАЛИ

Воздушный таран А.М. Лукьянова

Перед вами, дорогой читатель, рисунок военных лет. Всмотритесь в него внимательно. Он расскажет вам об одном из славных подвигов советского летчика, чье имя навсегда вошло в историю Великой Отечественной войны.

На рисунке изображен воздушный таран Героя Советского Союза комсомольца Александра Лукьянова.

Над самой землей распластал черные крылья огромный самолет. Это фашистский бомбардировщик «Юнкерс-88». На его обрубленном хвосте едва заметна черная паучья свастика — опознавательный знак вражеского самолета.

Справа, вверху виден юркий советский истребитель со звездочкой на плоскости. Он наносит врагу таранный Удар.

Таран — это один из приемов воздушной атаки, который родился в нашей стране, в среде советских военных летчиков, взращенных и воспитанных Коммунистической партией Советского Союза.

Проявляя чудеса героизма в боях с врагом, советские авиаторы шли на таран, когда у них кончались боеприпасы, и, рискуя жизнью, уничтожали вражеские самолеты в воздухе, не подпускали их к нашим городам и селам, к военным объектам.

Вот такой подвиг летчика Лукьянова и запечатлел на своем рисунке известный советский художник, лауреат Государственной премии, заслуженный деятель искусств Литовской ССР Анатолий Никифорович Яр-Кравченко. Рисунок был сделан художником на фронтовом аэродроме под Ленинградом в июле 1941 года.

То были, как известно, тяжелые времена. Используя временное превосходство в силах, враг упорно рвался к Ленинграду. Он стремился стереть город на Неве с лица земли.

В одном из документов немецко-фашистского командования, датированном 21 сентября 1941 года, говорилось:

«б) Сначала мы блокируем Ленинград и разрушаем город…

в) Когда террор и голод сделают в городе свое дело, откроем отдельные ворота и выпустим безоружных людей…

г) Остатки «гарнизона крепости» останутся там на зиму. Весной мы проникнем в город… вывезем все, что осталось живое, в глубь России или возьмем в плен, сровняем Ленинград с землей и передадим район севернее Невы Финляндии».

Но этот изуверский план гитлеровцев был сорван. Советская Армия вместе с героическими жителями города-героя, руководимыми Ленинградской парторганизацией, не отдала Ленинград на поругание фашистам.

Героизм защитников города и всемерная помощь фронту со стороны советских людей сделали Ленинград неприступной крепостью, о стены которой разбились армии фашистских поработителей.

Среди героических защитников города Ленина было много летчиков. Один из героев воздушных боев — Александр Лукьянов.

Портрет Героя Советского Союза А. М. Лукьянова, исполненный художником А. Н. Яр-Кравченко.

Художник А. Н. Яр-Кравченко был живым свидетелем многих сражений советских авиаторов с заклятым врагом. Ему довелось не раз наблюдать за воздушными боями Александра Лукьянова. И он всегда восхищался его мужеством и отвагой.

— Неизгладимое впечатление на меня произвел воздушный бой, когда Лукьянов таранил фашистский бомбардировщик, — говорит Анатолий Никифорович, — и мне захотелось после этого запечатлеть его на одном из своих рисунков.

Мастерская Анатолия Никифоровича во время войны переместилась на аэродром, а мольбертом служило крыло самолета. Неспроста поэтому авиаторы называют Анатолия Никифоровича своим боевым другом. Они никогда не забудут художника, который в качестве партийного пропагандиста выполнял свой долг на переднем крае фронта.

А. Н. Яр-Кравченко сделал много портретов и рисунков, посвященных, боевой деятельности летчиков, в том числе и Александра Лукьянова. Он сохранил о воздушном бойце самые лучшие воспоминания.

— Я помню, как позировал мне Саша Лукьянов, — замечает А. Н. Яр-Кравченко, — неохотно рассказывал о своем таране. Это был очень скромный и спокойный человек, крепкого телосложения. Небольшого роста, круглолицый, он говорил всегда тихо и весело улыбался своей доброй улыбкой.

Таким и остался герой в памяти своих однополчан, всего советского народа.

ГОЛУБЫЕ ДАЛИ

Голубые дали с ранних лет манили Сашу Лукьянова. «Когда мы еще жили в деревне Михайловское под Тулой, — вспоминает мать героя, — Саша, бывало, увидит в воздухе аэроплан, поднимет голову и смотрит на него до тех пор, пока он не улетит. А потом прибежит домой и с увлечением рассказывает о пролетевшем аэроплане, подражая звукам пропеллера.

Мы спрашивали Сашу:

— Уж не хочешь ли ты быть летчиком?

— Хочу, — не задумываясь отвечал он. — Вот подрасту немного и поеду учиться в авиацию.

— Куда ты поедешь в авиацию, — возражали мы ему, — вот учись лучше верхом на лошадях ездить, может, примут в кавалерию, когда вырастешь.

И Саша, правда, лихо ездил на лошадях. Но кавалеристом не стал. Его увлекла авиация».

В 1932 году тринадцатилетний деревенский паренек приехал с матерью и сестренкой в Москву. Он много слышал о Москве из рассказов своей первой учительницы Полины Трофимовны Бараховой, читал о Москве в книгах, но своими глазами ни разу не видел этого большого красивого города.

С Курского вокзала, где было много пароду и беспрерывно раздавались паровозные гудки, мать привезла детей на Нижнюю Красносельскую улицу к знакомым.

Комнатка у них была небольшая. Но в тесноте, как говорят, не в обиде. Люди оказались хорошие. Марии Ивановне разрешили устроиться с ребятами.

От городского шума Саша рано вставал по утрам и тихонько выходил во двор, загороженный высоким деревянным забором. В открытую калитку он с любопытством наблюдал за проходившими по улице людьми. Они все куда-то спешили. Смотрел, как со звоном пробегают по рельсам красные трамваи. Улицу оглушали автомобильные гудки.

«Вот она какая, Москва-то, — с восхищением думал про себя Саша. — У нас в деревне не так. Людей почти не видно. Машины проезжают редко. А трамваев совсем нет».

Постепенно Саша стал привыкать к городской жизни, подружился во дворе с мальчиками. Но за ворота все еще боялся выходить, просил ребят играть во дворе».

Однажды над домом, где он жил с матерью, пролетел большой самолет. Саша так же, как, бывало, в деревне, закинув голову кверху, долго смотрел на тяжело гудящую машину.

— Это «тэ бэ три» полетел! — закричали бойкие мальчишки.

— А что такое «тэ бэ три»? — поинтересовался Саша.

— Разве ты не знаешь? Это тяжелый бомбардировщик конструктора Туполева.

— Значит, бомбардировщик, — протяжно повторил Саша. — А истребители тут летают?

— Летают. Вот поживешь, увидишь.

Однажды мать разбудила Сашу раньше обычного:

— Ну, мальчик, давай одеваться. Сейчас пойдем в школу.

И вот Саша в просторном коридоре Десятой средней школы на Разгуляе. Мальчики и девочки окружили его, расспрашивая, кто он и откуда.

Подошла мать с учительницей.

— Здравствуй, Саша, — поздоровалась с ним учительница. — Проходи в класс, скоро начинается первый урок.

Московская школа Саше понравилась. Здесь он познакомился с ребятами, которые занимались в кружке юных авиамоделистов. Саша присматривался, как они мастерят маленькие модели планеров и самолетов и во