Выражаю огромную благодарность

Ольге Пашкиной,

которая два года пинала меня,

мешая ровно сидеть на попе.

Спасибо за веру в мои силы!

Также спасибо Дарье Морозовой,

которая помогла мне с правкой книги

и не запустила в меня в процессе

орфографическим словарем.

Даша, благодарю за терпение!

Из приемной ректора магической Академии доносилась ругань. С тех пор как я приступила к работе в должности секретаря вышеуказанного ректора, скандалы в приемной перешли в разряд обыденности, поэтому не вызывали приступа острого любопытства у моих коллег. Ну разве до смертоубийства дело дойдет. А до него, кстати, оставалось не так уж и далеко. Ну, хотя лукавлю, до смертоубийства было дальше, чем до сердечного приступа у мужчины, уже сорок минут пытающегося прорваться на прием к ректору.

— Я граф Эверо! Председатель попечительского совета Академии магии Южного королевства!

— Председателю назначено на четыре.

— Но я пришел сейчас! И требую пропустить меня к ректору для конфиденциального разговора.

— Если вы пришли сейчас, то вы не граф Эверо.

— Почему?

— Графу Эверо назначено на четыре.

— Но я граф!

— Тогда подойдите к четырем.

— Я уже здесь! Пропустите!

— Я не могу! Вы не записаны на прием.

— А это что? — палец, украшенный кольцом с голубым бриллиантом, ткнул в строчку журнала регистрации.

— Запись о визите графа Эверо… — невозмутимо проинформировала его я, поправляя сползшие нарукавники.

— Ну, наконец-то! — обрадовался мужчина.

Но радость его оказалась преждевременной, потому что следующей моей фразой было:

— На четыре часа!

Граф обреченно вздохнул, смирившись с тем, что ректора он сегодня не увидит.

— Не пустите?

— Если только вы принесете грамоту, заверенную королевской канцелярией, которая будет подтверждать вашу личность. И выписку из книги вашего рода. Ваш миниатюрный портрет с подтверждением трех ваших родственников, что на нем вы. Их родословную тоже надо. И копию дарственной короля на ваши земли.

— А больше вам ничего не надо? — сорвался на крик представитель древней фамилии, пораженный моей наглостью. — Свидетельства лекаря, который принимал роды у моей матушки?

— Нет, хватит тех бумаг, что я перечислила.

Честно говоря, мне и этих бумаг за глаза. Моими стараниями в живом уголке Академии всегда есть бумага на подстилки, но графу об этом знать не обязательно. Велено «не пущать», что я и выполняю всеми возможными способами.

— Сбор этой макулатуры займет неделю!

— Хорошо. Приходите через неделю. Как вас записать?

— Граф Эверо!

— Зверо? — я приготовилась записывать.

С фамилией я угадала, граф зверел прямо на глазах.

— Эверо!!!

— Ну вот. А вы возмущаетесь количеством бумаг! Сейчас бы записала вас как Зверо, а через неделю вы бы мне бумаги на Эверо принесли. Я бы опять вас тогда не пустила. Согласитесь, досадно было бы? А предъявили бы все требуемое сразу, не было бы таких мелких недоразумений, — продолжала я играть роль исполнительной дурочки-секретарши.

Мужчина устало откинулся на спинку кресла.

— А если я соглашусь сегодня прийти на прием в четыре?

Я глянула на часы за его спиной. Есть!

— К сожалению, уже половина пятого. Приемное время ректора окончилось. Мне искренне жаль.

— Вы!.. Ты!..

Граф никак не мог определиться, с чего начать меня ругать, и я решила подсказать бедняге:

— Вы.

— Хорошо. Вы это специально?

— Что «специально»?

— Не пустили меня в назначенное время?!

— В назначенное время вы не изъявили желания пройти в кабинет ректора.

— А меня бы пустили?

— Да, — развела руками я, — вам же было назначено.

— Но вы меня не пускали!

— Я не пускала неизвестную личность, которая ломилась в кабинет моего начальника в половине четвертого! А граф должен был подойти к четырем, и я обязана была его пропустить. Пришли бы к четырем, и подобной ситуации не возникло бы.

— А если я подожду ректора здесь?

— Он телепортируется сразу домой.

— То есть раньше чем через неделю мне его не увидеть?

— Увидеть можно и раньше. Его портрет украшает центральную лестницу. А поговорить — только через неделю. Всего доброго.

— До свидания.

Маг с противным скрипом типа «хана паркету» отодвинул кресло и с независимым видом прошел на выход. А дверью зачем хлопать? Жаль, автодоводчиков здесь нет. Хотя такие темпераментные личности их сломали бы через неделю.

Дверь напротив открылась, и оттуда показался мой начальник. Милый дядечка, лет пятидесяти на вид, с седыми волосами и заметным брюшком. Люблю его. Меня ценит, за задницу не щиплет, от Эверо защищает. Конечно, у него свои тараканы, но они прекрасно совместимы по гороскопу с моими, так что мы сработались.

— Ушел?

Он повертел головой, внимательно оглядывая приемную, как будто опасался, что я спрятала графа у себя под столом и тот сейчас выскочит из-под него с криком: «Попался!»

— Ага. Вернется через неделю.

— Чем я думал, когда его лодыря устраивал сюда?

— Собственным кошельком и бюджетом Академии.

— Угу. И за это регулярно выслушиваю, как его сынульку незаслуженно обижают. Хорошо хоть, неделя отсрочки от очередной выволочки появилась.

— Больше. Недели две.

— Но ты сказала…

— Так через неделю я записала графа Эвэро, а бумаги он принесет на имя графа Эверо, — лениво потягиваясь, раскрыла я всю глубину своего коварства. — Всего одна буква — и две недели свободы. Как хорошо, что до паспортов у вас не додумались.

— Как хорошо, что ты сразу Эверо невзлюбила. Прошлые мои секретарши перед ним розовой карамельной лужицей растекались, никакие внушения не помогали. За один его взгляд на цыпочках скакать готовы были.

— Ну, сложно симпатизировать человеку, который вас сшиб на лестнице, пробормотал что-то про старых клуш и, не извинившись, пошел дальше.