Детям до шестнадцати лет читать запрещается. К большомусожалению автора, многие описанные преступления, как и имена преступников,соответствуют действительности.

Он приезжал в Баку, чтобы побыть в полном одиночестве.Отключал телефон, не смотрел телевизор, не получал газет. Его окружали толькобезмолвие и книги, которые заменяли многих друзей. Единственной связью свнешним миром был лишь водитель, привозивший еду, да мобильный телефон, номеркоторого знал Джил в Италии и Эдгар Вейдеманис в Москве. Только эти двачеловека могли найти его в случае необходимости. Дронго наслаждался тишиной ипокоем, читал книги и однажды с удивлением обнаружил, что забыл побриться и чтоне выходил из дома вот уже трое суток.

В Москве такое было бы невозможно, в Риме тоже. В Москве нанего обычно наваливалось множество дел и его находили по всякому поводу и безповода. Но в Баку удавалось побыть в одиночестве, не привлекая излишнеговнимания. Однако долго пребывать в блаженном состоянии «нирваны» и тут не позволили.В тот самый день, когда он недовольно провел рукой по лицу, уколовшись щетиной,зазвонил мобильный аппарат. Дронго поднял его, уже понимая, что это Вейдеманис.Джил обычно звонила по вечерам, зная, что в этот момент он либо сидит в своемкабинете перед компьютером, либо читает книгу. В три часа дня мог позвонитьтолько Эдгар.

— Слушаю, — сказал Дронго.

— Здравствуй, — он узнал характерный приглушенныйголос Вейдеманиса, — тебя срочно ищут представители Интерпола.

— Ну и пусть ищут, — меланхолично ответил Дронго.Он как раз закончил читать роман Мишеля Уэльбека «Платформа» и был подвпечатлением прочитанного.

— Похоже, у них важное дело. Звонят по всем телефонам…

— Скажи, что у меня депрессия, — пробормоталДронго, — мне не очень хочется с кем-либо встречаться.

— Ты не знаешь, кто приехал в Москву, — нескольковозбужденно произнес обычно спокойный Эдгар, — твой большой друг комиссарДезире Брюлей из Парижа.

— Брюлей? — удивился Дронго. — Сам прилетел вМоскву?

— Да. И не один. С ним еще двое представителейИнтерпола и частный детектив из Лондона. Догадываешься, кто именно?

— Если скажешь, что Доул, я тебе не поверю, —пробормотал Дронго.

— Представь, именно он. Все они остановились в отеле«Националь» и настойчиво разыскивают тебя. Все четверо. Теперь понимаешь,почему я тебе звоню?

Дезире Брюлей и Мишель Доул были не просто его друзьями. Онибыли его наставниками и строгими учителями. Оба старше Дронго лет на тридцать,они считались лучшими профессионалами в Европе. И уж если оба эти старикаприехали за ним в Москву, значит, дело, которым они занимаются, не простоисключительно важное, а не терпящее отлагательств.

— Случилось что-то чрезвычайное?

— Я тоже так подумал, но они ничего не говорят. Толькосообщили, что им срочно нужен ты.

— Можешь дать мне телефон этого отеля? —поинтересовался Дронго, уже заметно волнуясь.

— Я тебе его уже приготовил, — ответил всегдапредусмотрительный Вейдеманис. — Записывай: 258-70-00. Не забудь набратьсемерку и ноль девяносто пять.

— Ну, это я еще помню.

Дронго отключил мобильник, не записав номера телефона. Покапамять редко его подводила — он помнил огромное количество номеров, которыекогда-либо слышал, включая шестнадцатизначные номера своих кредитных карточек.Дронго набрал номер отеля «Националь» и попросил дежурного оператора гостиницысвязать его с номером господина Доула или месье Брюлея. И через секунду онуслышал голос Мишеля Доула.

— Добрый день, — поздоровался Дронго. Еще минутуназад он не хотел ни с кем разговаривать, но этим людям не мог не перезвонить.И не только потому, что они приехали в Москву. Он уже понял, что произошлонечто абсолютно непредсказуемое.

— Здравствуйте, я рад вас слышать. Можете себепредставить, что мы с комиссаром выиграли бутылку виски у наших коллег изИнтерпола благодаря вашему звонку.

— На что поспорили?

— На вас, — рассмеялся Доул, — мы скомиссаром были уверены, что вы перезвоните нам, как только узнаете, что мыприлетели в Москву, а наши коллеги считали, что вас нужно разыскивать черезнациональные отделения Интерпола.

— Мне только что позвонил Эдгар.

— Знаю. Наш друг комиссар Брюлей нашел его пять минутназад. Он был уверен, что Вейдеманису известно, как вас найти. Мы засекливремя, и вот вы перезвонили ровно через пять минут.

— Я рад вас слышать, — признался Дронго.

— Так рады, что давно не звонили ни ему и ни мне?Учитывая разницу в возрасте, мне казалось, что вы должны были бы проявлятьбольшее внимание к таким старикам, как мы.

— Мне неудобно вас беспокоить, — выдавилДронго. — Комиссара Брюлея я видел в прошлом году в Алгарве, в Португалии.

— Я об этом читал в наших газетах. Все европейскиегазеты написали об аресте убийцы, которого вы с ним нашли. Подождите, комиссарБрюлей у меня в номере. Так вот, он возражает против такой формулировки, говорит,что убийцу сумели вычислить именно вы.

— Он, как всегда, скромничает. Без его помощи я ничегоне сделал бы…

— Если комиссар Брюлей считает, что убийцу нашли вы,значит, все так и было, — перебил его Доул. — Вы хотите о чем-то меняспросить?

— Да, — отозвался Дронго. — Мне не хочетсяпризнаваться, что я предполагаю самое худшее. Скажите, у меня есть время? Илимне нужно ехать в аэропорт прямо сейчас?

Доул молчал ровно две секунды. И оба правильно оцениливозникшую паузу.

— Рад, что вы все поняли, — проговорил наконецДоул. — Я на вашем месте выехал бы в аэропорт прямо сейчас. И первым жерейсом вылетел в Москву. Прямо сейчас, — настоятельно повторил он.

— Настолько все плохо? — Дронго постарался задатьвопрос спокойно, но дрогнувший голос, кажется, его выдал.

— Я не люблю пугать, но положение слишком серьезное…

— Да уж, если вы вдвоем приехали за мной, похоже,случай почти безнадежный. Что случилось? — И, не дожидаясь ответа, все жерешился произнести самое страшное: — Что-нибудь с Джил? Я еще не говорил с нейсегодня…

— Лучше не звоните ей, — вдруг сказал Доул.

— Господи, — пробормотал Дронго, — толькоэтого не хватало! Что-то случилось с ней? Или с детьми?

После рождения второго ребенка Дронго был просто обязанпереехать в Италию, чтобы жить вместе с ними. Но проклятая привычка кодиночеству, его ненужная известность и способности аналитика, известные всейЕвропе, требовали только прежнего образа жизни. Он считал, что не имеет праваподставлять свою семью, занимаясь делом, которое ему нравится. Кроме того, этобыло единственное дело, которое позволяло ему оставаться независимым изарабатывать деньги, чтобы не сидеть на шее у Джил. Своеобразное сочетание вДронго западного и восточного человека еще раз ярко проявилось в этомположении. С одной стороны, ему был присущ западный рационализм, с другой —восточная иррациональность. Именно умение выстраивать логические схемыодновременно со способностями мистического предчувствия не раз спасали емужизнь. В нем удивительно уживались склонность западного человека к свободе ичерты восточного деспотизма самостоятельного мужчины.