Цезарь Вольпе

Русские символисты

Предисловие к сборнику «Валерий Брюсов. Избранные стихи» (1935)

В 1894 г. в Москве вышла из печати небольшая книжечка стихов. Называлась она «Русские символисты. Вып. 1». На обложке были напечатаны фамилии двух авторов-поэтов: Валерий Брюсов и А. Л. Миропольский. Ни первая, ни вторая фамилии читателям известны не были. Вслед за тем, в течение года (в 1894–1895 гг.) вышло еще два выпуска под тем же названием.

Открывая один из сборников «Русские символисты», читатель натыкался сразу же на стихи о двух лунах:

Всходит месяц обнаженный

При лазоревой луне…

Прочтя эти два стиха, читатель раздражался. Что за вздор?! — говорил он. Как же месяц всходит при луне, когда и месяц и луна это одно и то же. Какая дичь!

В другом месте ему попадалось стихотворение, состоящее всего из одного стиха:

О закрой свои бледные ноги.

Что это значит? — говорил читатель. Кто должен закрыть свои ноги? Почему бледные? Быть может, особа, у которой открыты ноги, страдает малокровием? Может быть, следует прибавить: ибо иначе простудишься?

На современного читателя новые стихи Брюсова производили впечатление патологической галиматьи. Такое впечатление производили они и на критиков. Критики так же издевались над «Русскими символистами», как и обыватели. Даже философ-идеалист и поэт Владимир Соловьев, прямой предшественник русских символистов, и тот напечатал в солидном буржуазно-либеральном толстом журнале «Вестник Европы» три веселые издевательские статьи о «Русских символистах». В одной из этих статей он даже высказывал пожелание «высечь» молодых поэтов.

Свои статьи о русских символистах Вл. соловьев заканчивал своими же шуточными стихотворениями в «символическом духе». В этих стихах он пародийно высмеивал также и стиль брюсовских стихов. Я процитирую самую знаменитую из этих пародий:

На небесах горят паникадила,

А снизу — тьма.

Ходила ль ты к нему, иль не ходила?

Скажи сама!

Но не дразни гиену подозренья,

Мышей тоски!

Не то смотри, как леопарды мщенья

Острят клыки!

И не зови сову благоразумья

Ты в эту ночь!

Ослы терпенья, слоны раздумья

Бежали прочь.

Своей судьбы родила крокодила

Ты здесь сама.

Пусть в небесах горят паникадила‚ —

В могиле — тьма.

Прочтя эти пародии, Валерий Брюсов писал: «Читая его (Вл. Соловьева) пародии, я искренно восхищался; слабые стороны символизма схвачены верно». И действительно, пародии Вл. Соловьева очень тонко высмеивают некоторые основные особенности поэзии Брюсова: любовь поэта к красочным, экзотическим словам, к словосочетаниям из редких и нарядных слов («леопарды мщенья», «крокодилы судьбы» — см.‚ например, у Брюсова: «Моя любовь — палящий полдень Явы» и др.), проходящую через всю дальнейшую поэзию Брюсова именами царей, полководцев, героев, географических названий, исторических событий и т. д.

Вторая особенность поэзии Брюсова, также тонко подмеченная Соловьевым, это рассудочность и абстрактность поэтической мысли. Вл. соловьев в своей пародии подчеркивает этот рационалистический характер брюсовской поэзии при посредстве так называемой аналитической метафоры, то есть иносказания, которое должно быть немедленно раскрыто здесь же: «гиена» — чего? — подозренья! И в самом деле: если не объяснить читателю, какую сову имеет в виду автор‚ — сову благоразумья‚ — то сам читатель никогда не догадается о смысле надуманной метафоры, то есть образы в стихах Брюсова должны быть пояснены в тексте, иносказание должно быть разъяснено. Эта необходимость логического раскрытия образов придает стихам Брюсова отпечаток холодности и сочиненности.

Именно потому, что Вл. Соловьев угадал какие-то еще неокрепшие свойства его индивидуального поэтического голоса, Брюсов и почувствовал меткость пародий Вл. Соловьева.

Следующая книга Брюсова — «Шедевры», — в предисловии к которой Брюсов писал, что все развитие искусства ведет к «постепенному освобождению субъективизма», встретила такое же издевательское отношение критики. Фельетонисты столичных и провинциальных газет умудрялись поносить Брюсова по самым неожиданным поводам. Однажды Брюсова ухитрились выругать даже в заметке «О зоологическом саде». B своем «Дневнике» в 1895 г. 11 сентября студент Брюсов записывает:

«Сегодня в университете, когда я вызвался читать Аристофана, везде раздавался шопот, шипение: «декадент, декадент».

А! Так-то! Берегитесь!»

Так имя Брюсова на целый ряд лет становится предметом непрерывных поношений для буржуазно-дворянской печати, и за Брюсовым прочно утверждается кличка: декадент и символист. С этого же времени начинается и история русского символизма, идейным руководителем и вождем которого становится Брюсов, — начинается новая эпоха в истории русской литературы.

ОТ ПИСАРЕВА К ДЕКАДЕНТАМ

Что же такое декаденты, почему они появились в русской литературе и каким образом Брюсов стал декадентом?

Валерий Брюсов родился в семье купца (1 декабря 1873 г.). Дед его был крепостным; в 50-х годах XIX века дед выкупился на волю и открыл небольшую торговлю. Торговал он пробками.

Пробки привозились из-за границы. Во время крымской кампании — войны 1854–1855 гг. — южные порты России были блокированы. Подвоз пробок прекратился, пробки страшно вздорожали в цене, и дед Брюсова решился на рискованную спекуляцию: он выписал пробки через Архангельск. Товар дошел, и дед Брюсова крупно разбогател.

Отец Брюсова был уже вполне обеспеченным человеком. Он был не чужд и литературных интересов. Его взгляды сложились под влиянием литературных деятелей 60-х годов, главным образом Писарева. В своей книге «1/13 моей жизни» Валерий Брюсов рассказывает о своем отце:

«B 70-х годах отец мой был близок с Н. А. Морозовым, будущим шлиссельбуржцем, образ которого я помню из дней моего раннего детства. Над столом отца постоянно висели портреты Чернышевского и Писарева, я был воспитан, так сказать, с «пеленок» в принципах материализма и атеизма».

В соответствии со своими воззрениями писаревского реалиста отец воспитывал и сына.

«От сказок, от всякой «чертовщины» меня усердно оберегали, — писал Брюсов в своей «Автобиографии». — Зато об идеях Дарвина и о принципах материализма я узнал раньше, чем научился умножению. Нечего и говорить, что о религии в нашем доме и помину не было; вера в бога мне казалась таким же предрассудком, как и вера в домовых и русалок».

Брюсову-мальчику дают для чтения научно-популярные книги, которые оказывают влияние на формирование самого характера его сознания. Под влиянием этой литературы у Брюсова вырабатывается стремление к наукообразному освоению мира, стремление систематизировать окружающие его вещи и явления. В книге «Из моей жизни» он пишет:

«…Проблески любви к