По спине Мэтью Давенпорта пробежал неприятный холодок, и он, перестав копать, окинул взглядом потемневшее родовое кладбище. Он напряг слух, но не услышал ничего подозрительного, кроме стрекотания сверчков да шелеста листьев на не по сезону холодном ветру, предвещавшем дождь.

Луна скрылась за тучами, и стало еще темнее, что, однако, было ему на руку, хотя и помешало бы заметить, если бы кто-нибудь бродит вокруг. Поняв это, он почувствовал, как участилось сердцебиение.

Он снова огляделся вокруг и усилием воли заставил себя расслабиться. Проклятие, с чего бы это так разыгрались нервы? Вроде бы ничего не произошло, однако он не мог избавиться от какого-то неприятного ощущения, которое не покидало его с тех пор, как он в полночь вышел из дома: ему показалось, будто кто-то идет за ним следом. Подглядывает за ним.

Ухнул филин, и Мэтью так и замер на месте. Однако он тут же с раздражением скрипнул зубами, возмущенный тем, что позволяет запугать себя. Мэтью уже несколько месяцев предпринимал эти тайные ночные вылазки и успел привыкнуть ко всяким жутким звукам, доносившимся из потемневшего леса, и все же, чуть наклонившись, ухватился пальцами за холодную металлическую рукоятку ножа, засунутого за голенище сапога. Его вовсе не прельщала перспектива воспользоваться оружием, но, если потребуется, он был готов это сделать. Пока что до этого не доходило, поскольку никто не грозил воспрепятствовать его поискам.

Поиски. Это слово издевалось над ним. То, что он делал, было больше чем поиски. За последний год проклятые полночные вылазки превратились скорее в наваждение, которое лишало его не только сна, но и душевного спокойствия. Но скоро… очень скоро все это закончится.

Так или иначе.

Напрягая натруженные мышцы, он отбросил в сторону полную лопату земли. Сколько еще ям придется выкопать? Сколько еще бессонных ночей сможет он вынести? Даже днем, когда он прекращал раскопки из опасения быть обнаруженным, мысль об этом преследовала его. Потому что у него оставалось теперь меньше месяца, чтобы выполнить свое обещание. А это было для него делом чести. Однажды он пошел на сделку с совестью и последствия этой глупости расхлебывал до сих пор, а поэтому не желал вновь повторить ту же самую ошибку.

«Ну конечно, гораздо лучше делать новые ошибки», – насмешливо произнес его внутренний голос.

Такие, например, как эти еженощные вылазки в темноту.

Но теперь, после столь продолжительных, хотя и безрезультатных попыток, у него появился самый серьезный враг.

Время.

Время, отпущенное ему, было на исходе.

Он отбросил в сторону еще несколько лопат земли, потом чуть помедлил, чтобы утереть тыльной стороной ладони пот со лба. Струйки пота стекали по его натруженной спине, и он досадливо покачал головой, расстроенный не столько бесплодностью своих поисков, сколько тем, что его дом сейчас был полон гостей, а это существенно сокращало время, которое он мог бы потратить на продолжение своей работы. Сегодня во второй половине дня гости приехали большой компанией, и он был вынужден терпеть их общество во время ужина, который, казалось, никогда не закончится.

Пропади все пропадом, он не хотел никаких гостей. Не хотел, чтобы люди вторгались в его дом, нарушая его уединение. Но ему не оставили выбора. Ему было нужно найти невесту. Причем как можно скорее. Бог свидетель, он был готов сделать все, что угодно, чтобы найти ее. Мэтью помедлил, остановив взгляд на только что выкопанной ямке, и еще крепче сжал пальцами грубый деревянный черенок лопаты. Да, он готов сделать все, что потребуется. Игнорируя собственные желания, он должен сосредоточиться на том, что необходимо сделать. Приходилось принимать решения, которые могли переменить всю его жизнь, и пусть ему не хотелось делать это, откладывать он больше не мог. И как бы ни претило ему встречать у себя в доме множество гостей, он понимал, что, если бы он поехал в Лондон, вместо того чтобы приглашать гостей сюда, в Кент, он потерял бы еще больше времени.

Его мрачные мысли прервали вспышка молнии и зловещие раскаты грома. На затылок упало несколько крупных капель дождя, и минуту спустя начался такой ливень, словно разверзлись небеса. Обрушившиеся с небес потоки воды кололи кожу как холодные иглы. У него возникло большое искушение бросить все и вернуться домой, но он покачал головой и, зажмурив глаза, подставил лицо холодному ливню. Темный небосвод снова прорезал зигзаг молнии, и он открыл глаза. На несколько секунд рельефно высветились могильные камни многих поколений Давенпортов, которые находились здесь в течение нескольких столетий. Мэтью поморгал, ослепленный ярким светом, и замер на месте, заметив какого-то человека, который, явно крадучись, пересекал дальнюю границу кладбища. Он сразу же узнал этого человека.

Боже милосердный, зачем это Тому Уиллстону потребовалось исподтишка нарушать границу частных владений среди ночи? Заметил ли его деревенский кузнец? Уж не его ли взгляд чувствовал на себе Мэтью? Он, конечно, имел полное право копаться на территории собственного поместья, но, учитывая особенности его задачи, Мэтью не хотелось бы, чтобы кто-нибудь за ним следил. Слежка повела бы ко всяким домыслам, а домыслы – к бесчисленным вопросам, ни на один из которых он, конечно, не захочет, да и не сможет ответить.

Снова сверкнула молния, и он увидел, как Том скрылся среди высоких вязов и кустарника, отмечавших границу, отделяющую Лэнгстон-Мэнор от дороги, ведущей к деревне под названием Аппер-Фладершем. Он не знал, что здесь делал Том и что он мог видеть, но ему было необходимо это выяснить. А для этого пришлось бы отправиться в деревню.

При одной мысли об этом у него защемило сердце. В деревне он не бывал уже почти двадцать лет. С тех пор как…

Мэтью решительно прогнал некстати нахлынувшие воспоминания. К тому же ему не обязательно ехать в деревню самому. Он просто сделает то, что делал в течение последних двух десятилетий, – пошлет туда кого-нибудь вместо себя. К счастью, среди съехавшихся к нему гостей был Дэниел, его лучший друг, который съездит в деревню вместо него.

Его гости… Дэниел – его самый преданный друг – и еще несколько приятелей и знакомых, а также стайка молодых женщин, так похожих одна на другую, что они сливались в однородную щебечущую массу. С ними были также дуэньи: мамаша, твердо намеренная выдать замуж дочь, и тетушка, твердо намеренная выдать замуж племянницу, которые посматривали на него с алчностью стервятников, готовящихся полакомиться свежатинкой. Если бы эти блюстительницы нравственности знали правду о его жизни, то наверняка не стали бы с такой настойчивостью навязывать ему своих дочерей и племянниц.

У Мэтью вырвался громкий безрадостный вздох, затушенный ливнем и громом. Возможно, это не имело бы значения, потому что на многое можно закрыть глаза, когда открывается перспектива получить высокий титул маркиза Лэнгстона.