Константин Ищенко

В Аптеку

Мы с мужиками молча сидели за столом, периодически отхлебывая из алюминиевых кружек нечто отдаленно похожее на чай. Все были на нервах, ждали когда в комнату войдет моя жена Саша и сообщит новости. Ожидание затягивалось, и, чтоб хоть как-то успокоить нервы, сидевший справа от меня здоровяк Федор, затянул тихую, едва слышную, песню. Слов которой я не мог разобрать, однако, мотив мне был знаком, и я стал насвистывать мелодию ему в такт. В этот момент, дверь комнаты тихонько скрипнула и на пороге показалась Александра. Мы тут же замолчали.

– Ну что? – в пол голоса спросил я жену.

– У Маши со Славиком жар слегка спал. Но вот у Анны Петровны, температура ни как не хочет опускаться. – сообщила она, посмотрев на Михаила Игнатовича.

Услышав эту новость, лицо пенсионера осунулось, за один миг состарив ещё бодрого мужчину. А идущий от керосиновых ламп свет предал ему болезненный вид. Он тяжело вздохну.

– Дочка, ты можешь ей чем-нибудь помочь? – с надеждой в голосе поинтересовался Михаил Игнатович.

– Боюсь, сейчас не могу. – покачала в ответ головой Саша и обратилась ко мне. – У нас практически не осталось лекарств, есть пара жаропонижающих таблеток, немного микстур от боли в животе, но нет ни противовирусных, ни антибиотиков. Мне просто нечем лечить детей и Анну Петровну. – развела она руки в стороны.

Выслушав жену, я встал со стула, подошел к небольшому металлическому шкафчику, вынул из него карту района, развернул ее и положил на стол перед всеми. Федор придвинул поближе лампу, чтобы лучше рассмотреть сделанные на ней пометки.

– Что ж… выбора то у нас и нет. – в пол голоса протяну громила, рассматривая карту.

Из пометок на карте выходило, что за время нашего проживания в бункере, мы побывали уже во всех аптеках в радиусе солнечного дня.

– Придется рискнуть. – согласился я с Федором. – Как только рассветет, я направлюсь на восток. Сюда. – я показал на карте дом, находящийся за приделами специально начерченного радиуса светового дня. – Это ближайшая точка, в этом здании раньше, до всего, была большая аптека, и я надеюсь, она еще сохранилась. Там я смогу найти все не обходимое.

Здоровяк внимательно изучил указанный мной маршрут, а потом сказал:

– Я пойду с тобой.

– А кто останется присматривать за больными? – возразил я

– Я и Саша. – ответила мне, ненадолго оставившая своих пациентов, жена Федора. Она незаметно вошла в комнату пока мы напряженно рассматривали карту. – Один ты можешь не справиться, расстояние слишком большое, много опасностей. Мой муж поможет. Федор поприветствовал жену кивком головы, затем сказал:

– К тому же я не смогу сидеть на месте, видеть как болеет сын и постоянно ожидать твоего возвращения. Ты же должен это понимать.

И я понимал, я сам был таким. Особенно, когда дело касалось близких. В дни, когда болела Машенька, я готов был делать что угодно, лишь бы не ждать бессильно, когда минует кризис и она выздоровеет. Однако, то было в другой жизни. Сейчас, если я возьму Федора с собой. В случаи нашей неудачи, женщины и дети могут остаться со всем одни, в этом новом, жестоком мире. А этого никак нельзя допускать. Решение предстояло не легкое и я посмотрел на Сашу. Я надеялся, что жена подскажет мне верное решение. Уловив мой взгляд, Александра все поняла, но сказала совсем не то, что я хотел услышать:

– Я присоединяюсь. Максим, Федор должен пойти с тобой.

– И я за это. – встал на строну остальных Михаил Игнатович

– Хорошо. – тяжело вздохнув, согласился я, еще раз бросив взгляд на карту. – Раз большинство за то чтобы мы с Федором вдвоем отправились в путь. То так тому и быть. – все одобрительно кивнули головами, а я продолжил. – Сейчас собираем необходимые в пути вещи, проверяем оружие и спать. Чуть рассветет, выходим.

– Понятно. – сказал Федор и они с Викой вышли из комнаты.

– Я, пожалуй, тоже пойду. Хочу побыть с женой. – сообщил Михаил Игнатович, удалившись следом за семейной парой.

Мы с Александрой остались наедине. Уставшая жена села за стол, положив на него голову.

– Я так устала. – едва слышно произнесла она. – Проклятая болезнь никак не хочет опускать детей.

– Ничего, завтра мы принесем лекарство, станет легче. – постарался я утешить Сашу. – На вот, выпей чаю, он предаст бодрости. – я поставил перед ней кружку и сел рядом.

– Спасибо, милый – поблагодарила Александра, с трудом заставив оторваться голову от столешницы и сделать пару глотков из кружки.

– Скажи родная, зачем ты настояла на том, чтобы Федор пошел со мной? – задал я вопрос, дождавшись, когда жена напьется.

– Затем, – Саша поставила кружку, – что с ним у тебя гораздо больше шансов вернуться домой живым. Федор, большой, сильный. Он настоящий друг и в беде тебя не бросит.

– Но ведь мы оба можем сгинуть там. Тогда вы останетесь совсем одни. Михаил Игнатович не в счет из-за возраста. Что тогда будет с вами? – возразил я ей.

– Какая теперь уже разница. – Александра мягко положила свою ладонь на мою правую руку. – Решение принято и отговорить Федора ты все равно не сможешь. Поэтому перестань тревожиться из-за этого. Мы как-нибудь справимся, а вы обязательно вернетесь. – она улыбнулась.

Эта улыбка подбодрила меня, я встал из-за стола подошел к ней и поцеловал.

– Ты, как всегда, права, родная. – сказал я на прощание, прежде чем покинуть общую комнату и отправиться во временный лазарет, навестить Машеньку.

Комнату с больными освящала лишь одна, прикрытая фанерой, керосиновая лампа. Сделано это было для того, чтоб свет от лампы не мешал больным спать и в тоже время врачи, которыми на время болезни стали Вика с Сашей, могли видеть своих пациентов.

Моя дочка Машенька лежала в своей кровати почти у самого входа. Укрытая большим, теплым одеялом, девочка беспокойно спала, тяжело сопя и постоянно вздрагивая. Я подошел к её кроватки и губами потрогал лобик. Он был горячий.

– У детей температура опять поднимается. – едва слышным шепотом сказал Вика обтирающая своего сына влажным полотенцем.

– Может позвать Сашу? – спросил я, забеспокоившись.

– Не надо, путь отдохнет. Я сама справлюсь. – отрицательно ответила Виктория. – И ты ступай спать. Тебе с Федором рано выходить, а сил вам понадобится много.

С этим утверждением я спорить не стал. Поцеловал еще раз Машеньку в лобик и направился в комнату, отведенную для моей семьи. Здесь я прочистил ружье, собрал кое-какие важные вещи в походный рюкзак,