Полина Люро

Фэй

Косой дождь настолько усилился, перейдя в настоящий летний ливень, что уже не справлявшиеся с потоками воды дворники превратили новенькое лобовое стекло машины в тусклый матовый экран. Продолжать движение по трассе в сумерках и при почти нулевой видимости решился бы лишь самоуверенный болван или отчаянный придурок, решивший свести счёты с видимо до чёртиков опостылевшей жизнью. А я вот расставаться с ней не собирался, итак до сих пор не пришёл в себя после камня, прилетевшего на прошлой неделе в мой далеко не новый Форд из-под колёс встречной фуры и добавившего несколько седых волос в пока ещё густую каштановую шевелюру.

Я тогда чуть с ума не сошёл, не то что Джейн, осмотревшая повреждения и как ни в чём не бывало хмыкнувшая, пожимая худыми плечами:

— Да ладно тебе, Ник, не переживай, это всего лишь стекло… Главное ― голова осталась на плечах, возможно, она тебе ещё пригодится.

Наградил же бог женой-юмористкой ― всё ей нипочём, смотрит на жизнь легко, не заморачиваясь, не то что некоторые ― завидую…

Я выехал на обочину, затормозив напротив указателя, едва различимого в погодной кутерьме и обещавшего долгожданный отдых моей больной уставшей спине ― мотель должен был находиться совсем рядом. Вероятно, вон за той темнеющей массой деревьев, к которой вела узкая полоса дороги. Ветер усиливался, того и гляди грозя унести меня вместе со старым авто в дальние дали, а, значит, выбирать не приходилось, и через пару минут я уже остановился на площадке перед деревянным двухэтажным домом, совсем не походившим на однотипные придорожные забегаловки.

Строение напоминало скорее старую фермерскую усадьбу с большой, увитой плющом верандой при входе и несколькими забавными балкончиками наверху. Хотя, конечно, при такой непогоде рассмотреть подробности этого архитектурного сооружения не было никакой возможности. Даже вывеска над дверью читалась с трудом:

— Пансионат «Фэй».

Раскрыв чёрный зонт, я словно торопливая лягушка запрыгал к двери, пытаясь не угодить в лужи слишком дорогими итальянскими ботинками, но в результате залил водой и грязью не только обувь, но и взятый на прокат кашемировый костюм.

Попытка отряхнуться под крышей веранды окончилась полным провалом ― зонт, жалобно хрустнув, сломался и, зацепившись спицей за полу пиджака, выдрал из неё приличный клок. Мой несчастный стон, наверное, было слышно за милю вокруг:

— Что за невезение… Сговорились все, что ли, как я в таком виде покажусь в доме профессора? Мало того, что опаздываю, так ещё и извозился как свинья. Да он такого замарашку на порог не пустит ― этот чёртов педант даже разговаривать со мной не захочет, а без его поддержки и рекомендаций можно забыть о продвижении товара на Юго-Восток… Нет, спокойно, спокойно… Костюм надо починить и отгладить, ботинки ― просушить. Пусть и придётся снова раскошелиться, плевать, да и язык у красавчика Ника всё ещё подвешен как надо ― отболтаюсь. Главное ― не сдаваться раньше времени, мне нельзя терять эту работу…

А ведь ещё полгода назад дела, казалось, шли в гору, и представить было невозможно, что судьба так посмеётся надо мной, за маленький промах выбросив неудачника из головного офиса компании в захудалый третьесортный филиал. Пришлось прочувствовать на собственной шкуре, что она, сволочь, не прощает ошибок. За что, спрашивается? Чем я хуже других?

Совсем рядом, барабаня по крыше, шумел дождь, ещё больше вгоняя в тоску, и пришлось очень постараться, чтобы взять себя в руки:

— Хватит распускать нюни, я должен договориться с заносчивым уродом, чего бы это ни стоило. Так что вперёд ― отдохну, а завтра будет новый день. У меня всё получится, во всяком случае, очень на это надеюсь…

Я осторожно взялся за ручку массивной двери ― кто знает, из какой лавки старьёвщика здешний хозяин выкопал эту покрашенную под бронзу, больше напоминавшую лапу хищника штуку, приготовившись к скрипу давно несмазанных петель. Однако, мои ожидания не оправдались ― мягкий желтоватый свет окутывал и, казалось, согревал промокшее тело, уютные тёмно-зелёные обои, красиво изогнутые бра на стенах и витавший в воздухе нежный аромат лотоса напомнили старый бабушкин дом. Самое спокойное место в мире, в котором я был так безгранично счастлив…

А вот здешний администратор за стойкой ресепшен не внушал доверия ― неопрятный длинноволосый тип в футболке диких тонов что-то уныло жевал, не отрываясь от монитора. Моё появление явно не произвело на него впечатления, а я был зол и расстроен последними событиями, потому решительно направился вперёд, словно речное чудовище, оставляя за собой мокрые следы и нарочито громко здороваясь.

Парень закинул в рот очередную порцию чипсов и, почесав затылок под кудрявыми, давно не мытыми патлами, молча снял со стены ключ с номером «пять», швырнув его на стойку. Тот, к удивлению, подпрыгнул словно резиновый мяч, упав мне под ноги, а странный тип равнодушно пробасил, так и не подняв взгляд:

— Налево по коридору и через общий холл на второй этаж, ― и ни слова об оплате, даже зарегистрироваться не предложил ― просто снова уткнулся в жужжащий монитор ноутбука. Надо было уже в тот момент сообразить, что дело тут не чисто, но я как последний дурак растерялся и, подняв ключ, зло процедил:

— И это всё, даже не посмотришь на нового постояльца? Эй, друг, у тебя все дома?

Подняв голову, мой оппонент откинул назад волосы, открыв миру бледное прыщавое лицо с горбатым носом и узкими кривящимися губами. Его удлинённые раскосые глаза были покрыты мутной плёнкой ― похоже, парень был слеп как крот, и это смутило, хотя и не так, как его слова:

— А зачем на тебя смотреть, друг, достаточно чувствовать аппетитный запах…

Может, мне, конечно, и показалось, но этот придурок облизнул губы и даже слегка причмокнул, подёргивая ноздрями. Его тонкие брови насмешливо подпрыгивали, а незрячие глаза уставились так, что в душе зашевелился страх:

— Вот чёрт, эта сволочь ещё издевается ― извращуга, шутник недоделанный, облизывается он… Подавишься, ― я смерил его уничтожающим взглядом, показав средний палец. На что ненормальный администратор радостно заржал, словно увидел мой жест и как ни в чём не бывало снова уткнулся в ноутбук, прислушиваясь к доносившемуся оттуда треску и попискиванию, очень напоминавшему радиопомехи.

Демонстративно сплюнув под ноги, я повернул налево. Через несколько шагов путь преградил длинный занавес из разноцветных бусин, из-за которого раздавались негромкие голоса и звуки смутно знакомой мелодии. Уже изрядно испорченное настроение поползло