Любовь Попова

Куплю тебя, девочка

Глава 1

Амстердам. Полночь

* * *

— Сколько, детка, сколько ты стоишь?!

Биты громкой музыки долбят по мозгам, как выкрики обезьян. Мелодии неслышно. Так что приходится придумывать её самой и двигаться. Двигаться. Двигаться.

Если не двигаться, то можно умереть. Это я усвоила ещё с детства. Так что вперёд, Аленка, ноги пошире. Покажи этим пьяным скотам на что способно твоё тело.

Пусть пускают слюни и завидуют шесту, который ты так тесно обнимаешь ногами. Трешься об него. Гладишь руками, крепко держа пальцами. И крутишься, крутишься.

Взгляды мужчин стали просто фоном моей никчемной жизни. А их лица похожи на морды бультерьеров со свисающими густыми слюнями. И мне противно находиться здесь, вилять жопой, трясти сиськами. Делать все то, что им так нравится. Танцевать полуголой, словно кусок мяса перед сворой голодных кобелей.

Честно?

Устала быть предметом влажных фантазий. Никогда и не желала.

Порой хочется себя изуродовать. Порезать лицо, обкромсать светлые волосы, наделать на теле шрамов, или стать толстой. Все что угодно, чтобы хоть немного снизить градус их внимания.

Но я слабая. Мне смелости не хватает. Столько брала раз ножницы. И для этого. И для того, чтобы покинуть эту дерьмовую жизнь, где я никто. Даже сейчас, провожаемая со сцены шквалом аплодисментов и свиста.

Никто.

В гримерке легче, здесь девушки. Заняты. Но вечер ещё не закончен. Похотливым самцам все мало. Они захотят посмотреть на танцы в более приватной обстановке. Провести ночь с красивой девочкой, чтобы потом вернуться к своим примерным женам, которые искренне верят, что сперма их мужчин расходуется строго по расписанию.

Я не строю из себя ничего особенного, но пока есть шанс не идти по этому пути… Не буду. Не хочу. Не могу, черт возьми!

Но судя по лицу забежавшего администратора Дины, скоро мои желания перестанут иметь значения.

— Марсело уже здесь. Требует тебя, Лина…

— Не пойду. У меня есть еще два дня, чтобы найти деньги, — выдаю я и переодеваюсь в то, что никогда не выдаст мою профессию. Джинсы, кеды, пуловер.

Девочки смотрят сочувствующие, но что мне от этого толку.

Лучше бы двести штук дали.

— Опять веришь в сказки? Сходила бы лучше в приват. Тебя там парень спрашивал. Красивый, как Бог. Такому и бесплатно дать не грех, — рассказывает зашедшая Каталина, путана со стажем и весьма позитивным отношением к жизни.

— Что мне толку от пяти ста фунтов?

— Тогда зачем бегать, иди к Марсело, — пожимает плечами чернокожая Марго.

Отворачиваюсь и смотрю на себя в зеркало. Нет. Никогда. Только не стоять на улице. Не могу… Не хочу так закончить…

— Если она встанет на улице, с её внешностью у девок не останется работы, — усмехается кто-то. — Она всех клиентов заберет.

— Марсело не даст тронуть товар.

— Он не всегда сможет быть рядом.

Товар. Это именно то, чем я стала. Давным-давно. И только внешность и большая грудь при тонкой от природы талии позволили мне продержаться до восемнадцати невинной.

Но удача меня покинула.

Меня продали на аукционе за пол миллиона фунтов одному богатому извращенцу Роберто. Потом Марсело, мой хозяин и организатор онлайн торгов, нашел мне следующего клиента. Он тоже был вполне хорош собой, но фотографии на стенах очень ясно дали понять, что меня ждет. Боли я боюсь больше торговли собой.

Я сбежала.

Долго пряталась. Но разве спрячешься от крысы, которая знает все подворотни. Он вернул деньги и теперь требовал их с меня.

Так что, либо нахожу бабки, либо на год встаю в ряд уличных шлюх. Работая за еду и кров.

Учитывая конкуренцию, мне действительно недолго останется жить.

— Слушай, давай с нами. Там мальчишник. Твой красавчик тоже там, — возвращает меня в дерьмовую реальность Каталина и, тряхнув рыжиной, подмигивает. — Может он на двести раскошелится?

Ага… Где ж такого дурака — то найти?

— Я лучше снова попытаю счастье на вокзале. Вдруг удастся сесть на поезд, — качаю головой.

— Без документов?

— Сяду в грузовой.

— В прошлый раз тебя сняли через станцию и избили.

— А в этот раз мне повезет! — кричу я, потому что не могу. Не могу смириться. — Я не хочу стать такой….

Замолкаю под осуждающими взглядами женщин, большинство которых даже не знают своих настоящих имен. Мне становится стыдно, но я горжусь тем, что помню свои корни.

Я знаю, кто я. Я русская. Я Алена. Я человек, а не товар.

— Ты не лучше нас! Такая же шлюха, — резко выговаривает Марго, — и я жду не дождусь, когда тебя спустят с пьедестала и начнут не беречь, а пользовать во все щели.

— У тебя они такие растраханные, что желчь вытекает, — усмехается Каталина.

— Заткнись!

— Сама закрой рот!

Сказать мне на это нечего. Слушать перепалку этих двоих наскучило.

Хватаю сумку, заработанные за вечер копейки и ухожу через заднюю дверь.

Ночь встречает меня иллюминацией, словно смеющаяся над моей бедой. Гнилостным запахом помойки и тусклым светом одного фонаря. От него отлепляются две крупные фигуры и почти сразу оказываются передо мной. Амбалы Марсело, Дарис и Ричард. Их шеф слишком жирный, чтобы передвигаться так быстро.

— Детка. Лина. Марсело тебя ждет.

Они приближаются почти вплотную, и я морщусь. Дыхание, как в парижском стояке. Хочу рвануть в сторону, но огромная лапа хватает меня за локоть.

— Но мы можем сказать, что ты сбежала, — они переглядываются. Давно ждали возможности меня прижать. — Поговаривают, у тебя очень глубокая глотка. Отсосешь, отпустим.

От его волнообразных движений бедрами меня мутит.

— Боюсь, меня стошнит, как только ты вытащишь свой корнишон.

Оплеуха была вполне ожидаемой, но я все равно дергаюсь. Пытаюсь трясти головой от звёзд в глазах.

— Ты слишком дерзкая для шлюхи. Пора научить тебя общаться с клиентами.

— У вас денег не хватит на такую покупку, — сплевываю слюну с кровью.

— А мы не будем покупать, — кто-то из них глумится, пока я еще прихожу в себя…

Волосы в кулаке, но эти уроды тоже знают обо мне не все. Иначе я бы давно стала мясом, которое просто ловят и трахают в подворотне.

Одна рука свободна, так что я нахожу нож в кармане кофты, и рукояткой бью одному в глаз. Другому локтем под ребра. Головой в нос.

Хруст и стон звучат в тишине музыкой. Но второй уже хватает меня за лодыжку, как вдруг мужской незнакомый голос:

— Лина? Смотрю, тебе нужна помощь?

Не