Воскресным ноябрьским утром лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы Дмитрий Олегович Блинков-младший сидел на выброшенном холодильнике за помойкой.

Он чувствовал себя глубоко несчастным.

Его разодели в пух и прах. Галстук-бабочка на резинке сдавливал шею, как удавка. Новые ботинки жали. Купленные на вырост новые брюки болтались мешком. А стоило пошевелиться, как новая «дутая» куртка издавала неожиданные, не одежные звуки. Она стонала, присвистывала и вздыхала, как будто за пазухой у Блинкова-младшего было понабито каких-то мелких животных. Вдобавок папа брызнул на него своим одеколоном, а Митек этого терпеть не мог. Ладно бы – после бритья. С этим когда-нибудь придется смириться. Но зачем же просто так, без бритья, надушивать живого человека?!

Словом, родители сделали все, чтобы создать единственному сыну веселое, жизнерадостное настроение.

В глубине холодильника под Блинковым-младшим возился бомж Никита, живший дарами помойки. Наружу торчали только его ноги в стоптанных зимних сапогах. Никита гулко кряхтел и клацал пассатижами. Он обнаружил в холодильнике какую-то ценную дребедень, которую еще не успел отвинтить и продать.

Не больно-то приятно сидеть в «бабочке» и пахнуть одеколоном, когда под тобой копошится бездомный. Блинков-младший давно бы ушел, но боялся обидеть Никиту. Бомж мог подумать, что Митек им брезгает (и, между нами говоря, не ошибся бы. От Никиты так несло помойкой, что шарахались даже уличные собаки). А между тем лучший сыщик из всех восьмиклассников Москвы имел на Никиту далекоидущие планы.

Пора было заводить свою агентуру на городском дне.

Блинков-младший хотел завербовать бомжа. Про себя он уже присвоил Никите ранг Помойного Консультанта.

В помойке будующий консультант разбирался в самом прямом смысле: рылся и отбирал всякую дрянь, которую надеялся продать. По согласию с дворником Женей он вывозил баки из мусоропровода. За это дворник получал зарплату, а Никита – весь мусор. Он легко угадывал, из какой квартиры что выбросили, и знал, что было сегодня на завтрак у каждого из жильцов. Эти сведения могли пригодиться Блинкову-младшему в расследовании какого-нибудь уголовного дела. Время от времени он подкармливал ценного специалиста.

Помойный Консультант завозился в холодильнике и задел ногой Митькин ботинок.

– Я не мешаю? – деликатно спросил Блинков-младший.

– Чем? – не понял бомж и обстоятельно разъяснил: – Я же внутри, а ты снаружи. Вот если б ты залез ко мне, тогда бы мешал.

Блинков-младший подумал, что взрослые обожают учить, даже когда учить нечему.

– Симпатию свою ждешь? – глухо поинтересовался из холодильника Никита. Он жил в подвале соседнего с Митькиным дома и был в курсе дворовых дел.

– Жду, – подтвердил Блинков-младший. – В театр собрались.

– А что сам за ней не зайдешь?

– Ссориться не хочу. Если зайду, стану поторапливать, она обидится…

– А я думал, ты ее отца боишься.

– Да нет, чего я буду бояться.

– Знаешь, что я скажу?… – Помойный Консультант значительно помолчал и выдал: – Зря не боишься! Я как увижу его машину во дворе, так сразу же залягу, и нет меня. Шутка ли – милицейский полковник! Да он утром встанет с левой ноги, и кранты! Отправит человека за решетку, чтоб настроение себе поднять!

Из холодильника совет бомжа звучал особенно веско. Блинков-младший представил, как он залегает на помойке от Иркиного папы, и, проглотив смешок, поправил Никиту:

– Он полковник налоговой полиции, а не милиции.

– Ну, это еще терпимо, – подумав, решил Помойный Консультант. – Налоговая меня пока что не достает. Хотя скоро и до моего бизнеса доберутся.

У Блинкова-младшего глаза на лоб полезли.

– До какого бизнеса?!!

– А что я, по-твоему, делаю?

– Отвинчиваете что-то.

– Не что-то, а регулятор. Сниму и продам. Скажешь, не бизнес?

– Пожалуй, – согласился Блинков-младший.

– Что значит «пожалуй», – обиделся бомж, – когда я по всему двору мусоропроводы держу! Восемнадцать подъездов! Да меня, если хочешь знать, в инвалиды звали, и то я не пошел!

– Как это – в инвалиды?

– Ну, видел в метро одноногих, которых по вагонам возят в инвалидной коляске? Полную форму давали: камуфляж, берет десантный и ботинок!

«Ботинок» потряс Блинкова-младшего. В нем была окончательность: раз дают один ботинок, значит, второй не нужен.

– А что же ногу?! – громким шепотом спросил он, чувствуя, что примерзает к холодильнику от ужаса. – Ногу пришлось бы отрезать?!!

Бомж хохотнул из глубин холодильника и выкарабкался с отвинченным регулятором в руках. У него была лохматая физиономия добродушной дворняги: сверху неровно оттяпанная ножницами челка, снизу заползшая на щеки почти до глаз борода.

– Смотри, как инвалидам ноги вырывают…

Рукой ухватив себя за сапог, Никита подвернул ступню под мягкое место и уселся рядом с Блинковым-младшим. Подогнутая нога как будто исчезла.

– Натуральная культяпка! – похвастал бомж, с гордостью хлопая себя по колену. – Сбоку-то заметно, а представь: я снял штаны, поджал ногу и надел штаны сверху… – Он заерзал, устраиваясь поудобнее. – Конечно, с непривычки ногу отсидишь. Есть мастера, которые по восемь часов работают, и хоть бы что! А так, если невтерпеж, заедешь в туалет и разомнешься…

– Вы хотите сказать?…

– Не все, – понял незаданный вопрос Никита. – Встречаются и настоящие одноногие. Но их в этом бизнесе не хватает.

– А которые «сами мы не местные»?

– «Люди добрые, извините, что мы к вам обращаемся. Сами мы не местные, в Москву попали проездом. У нас украли деньги и документы всей семьи! Подайте на билет до дома!» – гнусавой скороговоркой отбарабанил Никита и засмеялся. – Все до одного врут! Знаешь, что делать в таких случаях? Сдаешься первому встречному менту и все получаешь бесплатно. Я так уже четвертую осень езжу домой. Подхожу, говорю: «Сержант, бомжара я беспаспортный». Меня сразу – цап и в поселок Северный, в приемник-распределитель. Мы его называем бомжачьим санаторием. Там тебя вымоют, вылечат, подстригут, оденут – в секонд-хенд, но хороший, все шмотки заграничные. Выпишут новый паспорт…

– А старый куда? – перебил Блинков-младший.

– Старый я еще раньше продаю, – как о естественном деле сказал Никита и продолжал: – Покупают мне билет в общем вагоне, сажают на поезд и отправляют по месту жительства. Сухой паек дают: хлеба, вареное яйцо и консерву какую-нибудь. И еду я домой яблочки собирать.