Гусь закинул голову и зашатался из стороны в сторону, вернув Лили из мира грез на землю как раз в тот самый момент, когда она чуть не ударилась о низко висящую ветвь. В последнюю секунду она успела наклониться и вернула жеребца на тропу.

– Веди себя прилично, ты, избалованный конь.

Гусь фыркнул в ответ.

Если бы Гусь сбросил Лили с седла, это была бы только ее собственная вина. Она слишком хорошо его знала, чтобы терять бдительность, – он просто любил испытывать наездника, – но спокойствие и красоты поместья семейства Маршалл способны были загипнотизировать. И, наслаждаясь размерен ным ходом утихомирившегося жеребца, она не могла удержаться от мечтаний.

Всем этим людям, которые тратили деньги на столь модные занятия йогой или консультации психолога, следовало всего лишь проводить полчаса точно так же, как и Лили, – в седле. Они могли наконец оставить эти медитации в позе кренделя и самокопания в надежде обрести гармонию.

Эта терапия не стоила ей ни гроша.

Нет, даже лучше – Маршаллы сами ей платили. Верилось в это с трудом, но такова была правда, и Лили каждый божий день благодарила судьбу за то, что поселилась здесь. Все оказалось безупречным.

Гусь перешел на рысь, когда они приблизились к реке, – деревьев на их пути стало меньше. Лили видела блеск воды в утренних лучах солнца. Она подняла голову, подставляя лицо солнечному теплу. Гусь, сделав еще несколько шагов, зашел в воду. Лили едва не промочила единственную пару ботинок.

– Не сейчас, Гусь. Я знаю, что ты задумал, – сказала она.

Словно поняв ее слова, жеребец издал звук, означавший обиду, и склонился, чтобы попить воды. Вытащив бутылку минералки, Лили осмотрелась вокруг, наслаждаясь солнцем, освещавшим величественные горы.

Поместье семейства Маршалл – Хилл-Чейз – пред ставляло собой маленький рай на земле. Поскольку оно находилось достаточно близко к зданию окружного суда, члены семьи, занимавшие государственные посты, могли отдыхать у себя дома. Здесь же они занимались и собственным бизнесом, и Лили старалась изо всех сил, чтобы влиться в ряды работников.

Она глубоко вдохнула свежий, чистый воздух и подумала, что, возможно, была чересчур осмотрительна.

Соцработник говорил Лили, что этот день наступит. Тогда она ему не верила, а теперь…

Лили действительно могла начать все заново. И она уже начала. Та прошлая Лили постепенно исчеза ла, позволяя настоящей Лили занять наконец свое место. Казалось, раньше она была заключена в футляре, не двигалась и не дышала.

Лили встряхнула головой, отбросив странные мысли. Она была бы совершенно счастлива, если бы могла провести здесь весь день, но осталось еще слишком много лошадей, нуждавшихся в прогулке, и, кро ме того, длинный список других рутинных дел в конюшне.

– Давай, Гусь, пошли.

– Уже? Но вы же только пришли?

Лили от неожиданности чуть не выпрыгнула из се дла. Бутылка воды выпала из ее руки и приземлилась рядом с копытом жеребца. Лили покрутилась в седле, пытаясь увидеть, кому принадлежал голос. Мужчина плавал в нескольких ярдах от нее. Над водой были видны только его голова и плечи.

– Извините. Я не хотел вас напугать, – сказал он с усмешкой.

– Я просто удивилась.

Это было правдой. Никто из посторонних не знал о присутствии Лили на территории поместья, поэтому у нее не было причин пугаться. К тому же Гусь взмахнул головой и заржал, словно узнал голос. Мгновение спустя конь вошел глубже в воду и приблизился к мужчине, совершенно игнорируя ругань Лили и ее попытки натянуть поводья.

К счастью, мужчина быстро подплыл к ним, и ей удалось подогнуть ноги под седло, чтобы удержать их над водой. Большая голова Гуся застыла, когда мужчина стал тереть ему нос. На миг они оба словно забыли о существовании Лили.

И ей нужен был этот миг. Теперь мужчина находился достаточно близко, чтобы Лили могла его узнать – Итан Маршалл, один из многочисленных внуков сенатора Маршалла. Она слышала, что он недавно вернулся из продолжительной поездки за границу, – черт возьми, все поместье так и гудело от этой новости. Лили видела кучу его фотографий, но они не имели ничего общего с действительностью.

Маршаллам повезло с внешностью – все они были медовыми блондинами с зелеными глазами, волевым подбородком и высокими скулами, – но Итан выиграл соревнование, объединив все эти черты в нечто… большое… Просто большое. С густых волос, слегка завивавшихся вокруг ушей, стекала вода на широкие загорелые плечи. Здесь капли сливались в небольшие ручейки и струились по груди и животу…

Лили быстро отвела взгляд. «Боже мой!» Этот мужчина был достаточно великолепен, чтобы у любой девушки от волнения выпрыгнуло сердце. Итан посмотрел на Лили, понимая, что она оценивает его. Взволнованная, Лили слегка пошатнулась в седле.

– Я Итан Маршалл.

– Я знаю, – сказала Лили, стараясь не таращиться на него.

Она потянула Гуся назад, желая выпрямить ноги, которые все еще боялась промочить. Итан продолжал выжидательно смотреть на нее, не двигаясь.

– С возвращением, – осторожно произнесла Лили, не найдя другой темы для разговора.

– Спасибо. А вы?..

Она покраснела:

– Лили. Лили Блэк.

– Приятно познакомиться, Лили. И сколько уже раз Гусю удалось намочить ваши ботинки, прежде чем вы раскусили его?

– Три. – Лили вздрогнула, а Итан ухмыльнулся. – Думаю, я непонятливая ученица. Тинкер может сделать то же самое, если вы не знали. – Так звали коня Итана – здоровенного белого жеребца, намного более непослушного, чем Гусь. – Тинкер скинул меня в реку на второй же день. Он ускакал, и мне пришлось идти пешком до самой конюшни.

Итан рассмеялся – теплый мужской смех, от которого у Лили внутри потеплело.

– Мне рассказывали об этом случае, но я не знал, что это случилось с вами. Может, я должен извиниться… – с улыбкой произнес он.

– Почему? Вы его научили этому?

– Эта история удерживала моих братьев и кузенов подальше от моей лошади, когда меня не было рядом.

Не сходившая с лица Итана улыбка была заразительной. Вскоре напряжение отпустило Лили. Как же давно она вот так просто не болтала о всякой чепухе. Она испытывала очень приятные ощущения, хоть и странные.

– У вашей лошади прескверный характер. Удача, что она красивая, – лукаво заметила она.

Итан подмигнул, снова застав Лили врасплох:

– Я слышал то же самое и о себе.

Эти слова могли бы охарактеризовать Итана как самодовольного человека, помешанного на своей внешности, если бы не прозвучали так самокритично.