Виктор Петрович Колосов перевернулся на бок и открыл глаза, разбуженный собственным храпом. Солнечный луч, пробиваясь сквозь неплотно задернутые шторы, светил прямо в глаза. На часах было шесть пятьдесят пять. Виктор Петрович поднялся, потянулся, сделал несколько наклонов вперед и вбок, помахал руками, изображая некую пародию на бокс, натянул штаны и поплелся на кухню. По дороге заглянул в комнату сына: «Михаил, подъем!» Наполнив чайник водой, щелкнул выключателем. Нажал пятую кнопку на телевизионном пульте и принялся готовить бутерброды с ореховой пастой и джемом. Телевизор ожил и стал вещать политкорректным голосом диктора из «Euronews»: «…будет подписано соглашение об установлении контроля ОБСЕ за ядерными объектами как гражданского, так и военного назначения на территории Российской Федерации. Таким образом, сегодня, 22 мая 2015 года, будет завершен первый этап интеграции России в общеевропейские структуры, начатый два года назад соглашением о контроле над источниками энергии и энергоносителей, а также путей их транзита на Запад. Данное соглашение, подписанное на саммите Большой Восьмерки, позволит России наиболее эффективно участвовать в международном разделении труда и …»

– Сволочи, – процедил сквозь зубы Колосов.

Видеоряд в этот момент был заполнен благостными, улыбающимися лицами лидеров Большой Восьмерки, поцелуями, объятиями, дружескими рукопожатиями и похлопываниями.

Мишка ввалился на кухню всклокоченный, заспанный, в одних трусах.

– Ты чего ругаешься, пап?

– Да вот, смотрю, как они вас продают.

– Почему только нас, а вас?

– Мне 45 лет, я свое уже отжил, кое-что в жизни видел, в том числе и хорошее, а вашему поколению еще жить да жить.

– А что там такое-то? – Михаил сделал пару шагов и остановился перед экраном телевизора.

Но сюжет на канале уже сменился, шли новости из Китая: «Похоже, что на северо-востоке Китая разразилась настоящая эпидемия атипичной пневмонии. По крайней мере, об этом сообщают китайские беженцы, десятками тысяч проникающие на территорию России. Сказать точнее, каковы масштабы эпидемии, не представляется возможным, так как китайские власти закрыли область эпидемии для иностранцев и на любые предложения о помощи отвечают, что ситуация находится у них под контролем…»

– Сынок, иди умывайся и не буди Вику. Сейчас будем завтракать.

Эта чертова атипичная пневмония. Впервые Колосов услышал о ней лет 10 – 12 назад. Сначала были какие-то забавные сюжеты о заболевших курах, и название болезни было какое-то смешное, несерьезное – куриный грипп. Потом погибшей птицы становилось все больше и больше. Кур уничтожали уже в целых районах и областях. Тут-то и появились первые смертельные случаи среди людей. Тогда впервые прозвучало с экранов это тяжеловесное, пугающее словосочетание «атипичная пневмония». Все это воспринималось, как какое-то недоразумение, хоть и опасное, но достаточно далекое и оттого какое-то нереальное событие. Что-то вроде голливудской страшилки «Хищник-5». Эдакий легкий сквознячок в глобальной мировой квартире. С тех пор локальные эпидемии в Юго-Восточной Азии случались каждый год, несколько смертельных случаев, как правило, разлетались по всему миру. Экраны телевизоров заполняли кадры из китайских или вьетнамских городов. Миллионы трудолюбивых, дисциплинированных людей. И все в марлевых масках. Колосов тогда думал: «Не дай Бог у нас такое случится. Никто ведь марлевый намордник не наденет. На водку только приналягут, профилактики ради». На этом все обычно и заканчивалось.

Но в 2011 году ситуация изменилась. Мутировавший вирус обрушился не только на птицу, но и на других домашних животных. Началось все, как обычно, на юге Китая. Когда обнаружилось, что заболевают и коровы, и свиньи, начался массовый забой скота. Даже могучая рука компартии Китая не смогла остановить его. Но эпидемия продолжала развиваться. Уже в следующем году в Казахстане и России были зарегистрированы первые случаи падежа скота от атипичной пневмонии. Хилое российское животноводство при фактическом отсутствии в стране санитарной службы, попросту говоря, перестало существовать.

Евросоюзу, закрывшему границы и практически прекратившему транспортное сообщение с Россией и странами Азии, удалось не допустить проникновения вируса на свою территорию. Даже грузовые суда, идущие в европейские порты, были вынуждены выстаивать на рейде в трехсуточном карантине.

Отец с сыном уже допивали кофе, когда на кухне появилась Вика.

– Доброе утро.

– Привет. Ты что так рано поднялась? Разве тебе сегодня нужно идти в школу?

– Не-а. Схожу 25-го на последний звонок, а потом ЕГЭ.

– Ты готовься к экзаменам-то, дурака не валяй.

– Пап, мы последние два месяца только и делали, что заучивали возможные варианты ответов. Ну прямо, как на экзамене в ГАИ.

– Да Бог с ним с этим ЕГЭ, но к поступлению в институт все равно надо готовиться. Конкурс хоть и хилый, но все равно какой-нибудь будет.

– Пап, ну зачем нам тратить деньги на этот дурацкий институт? Делать тебе бухгалтерские отчеты я и так умею, или там карбюратор подкрутить, инжектора настроить. Да не нужно мне это высшее образование. Я лучше в семейном бизнесе останусь. Ведь тебе все равно придется кому-то платить, чтобы делали эту работу.

– Поговори мне еще. – Виктор Петрович поставил чашку и встал из-за стола. Сердиться на Вику по-настоящему он не умел.

Высокая, стройная, с гривой темно-каштановых волос, с большими карими глазами, она удивительно была похожа на свою мать. «Да уж, мамочка», – пронеслось в голове у Колосова. Любое воспоминание о бывшей жене не то чтобы вызывало у него боль, но повергало его в состояние непроходящего ступора. Казалось бы, подумаешь – развод. Что в этом необычного? В наше время четыре брака из пяти заканчиваются разводами. Да и их общие друзья, те же Колодниковы или Ивановы, спокойно реагировали на эту историю, вовсе не считая ее чем-то из ряда вон выходящим. Но Колосов считал по-другому. Мало того, что его сделали рогоносцем, но еще и проделали это самым изощреннейшим образом, как он сам говорил, с применением самых наисовременнейших технологий. Суть дела была в следующем. Семь лет назад его жена Нина по Интернету познакомилась с немцем, съездила по турпутевке в Германию, а вернувшись домой, потребовала развода. Самое противное, что она объясняла свой поступок исключительно заботой о детях. Мол, она станет немецкой гражданкой, и дети, когда подрастут, смогут выехать к ней на Запад. «Да пойми же ты, – говорила она Колосову, – у детей нет никаких шансов в этой занюханной дыре под названием „Россия“. Ты не хочешь ничего делать, чтобы перебраться на Запад. Должен же кто-то подумать о будущем наших детей. Так что, приходится это делать мне».

Колосов потом видел фото этого немца. Маленький восточный человечек с большими черными усами. «Ладно бы уж немец, а то ведь – курд немецкий», – думал Колосов. Уж никак новый Нинин избранник не был похож на цивилизованного европейского общечеловека. Одним словом, омерзительная, грязная история. Забыть бы ее навсегда.