— Элайза, очнись, прошу! Элайза…

Умоляющий голос пытался вырвать Полину из небытия. А там, в небытие, между прочим, было не так и плохо. Словно паришь в невесомости — легко и свободно, не ощущая собственного тела.

— Элайза…

Полину трясли за плечо, возвращая телу чувствительность. Только пока оно как ватное. Не пошевелить ни рукой, ни ногой. Сил хватило только на то, чтобы приоткрыть веки. Реакцию Полины заметили и облегченно вздохнули:

— Слава богам…

Она сфокусировала взгляд, пытаясь рассмотреть, кто это так интенсивно машет платочком перед ее лицом. Странно… Совершенно незнакомая девочка-подросток, лет тринадцати. У Полины сразу родилась ассоциация — Одуванчик. Хотя ничего от воздушного цветочка в девочке не было. Худенькая, нескладная, бледная. Ее огромные глаза-блюдца смотрели на Полину с мольбой.

— Ты так долго не просыпалась — я ужасно испугалась. Ты в порядке? Он уже вот-вот будет здесь.

— Кто он? — непослушными губами выдавила Полина.

Из десятков роящихся в голове вопросов она задала этот только потому, что он был самым коротким. В действительности куда больше интересовало другое. Где Полина? Почему ее называют Элайзой? Почему на девочке такой странный наряд — будто она сошла с картины художника эпохи возрождения? Что, вообще, происходит?

Полина прекрасно помнила сегодняшний вечер. Все, как обычно — она приехала с работы домой. Поужинала, листая странички в соцсетях… Что дальше? Последний эпизод, зафиксировавшийся в памяти, — она принимает лекарство, которое ей прописали вчера. Полина уже три года безуспешно лечится от бесплодия. На этот препарат она возлагала большие надежды. Экспериментальное, высокоэффективное лекарство. Правда, врач предупреждал о возможных тяжелых побочных эффектах. А вот, похоже, и они — галлюцинации.

Она обвела взглядом помещение — да, явно с сознанием Полины что-то не так. Комната тоже выглядела, словно декорация к фильму об эпохе ренессанса. Гобелены, ковры, мебель — все похоже на музейные экспонаты. Даже кресло, в котором сидела Полина. И ее собственный наряд, мало чем отличавшийся от наряда хлопочущей возле нее девочки.

— Как кто? Твой жених, — получила Полина ответ, который только убедил, что все происходящее — галлюцинация.

Жениха у Полины не было и в помине. Она уже год, как была разведена, и о новом браке пока даже думать не хотелось. Хватило предыдущего.

Девчушка перестала обмахивать Полину платочком. Теперь она осторожными движениями снимала внезапно выступившую на лбу испарину. Какая внимательная и ласковая — точно Одуванчик.

— Нельзя, чтобы он увидел тебя в таком состоянии, — она метнулась к графину с водой.

Через пару секунд девчушка уже вкладывала в руки Полины стакан. Он показался очень тяжелым. Руки были как не свои — слабые, непослушные. Но жажда заставила сделать усилие и поднести стакан ко рту. Вода — это как раз то, что Полине сейчас нужно. В горле было невозможно сухо.

Поля пила жадно, большими глотками, и не сразу заметила, как странно смотрит на нее заботливый Одуванчик. Ее и без того бледное лицо сделалось еще бледнее. Полина проследила за направлением ее взгляда и поняла, что он устремлен на пальцы, обхватившие стакан.

— О боги! А где кольцо? — бескровными губами прошептала девчушка.

— Кольцо?

Полина видела, что ее собеседница ужасно расстроена, скорее даже, в отчаянии и панике. Очень хотелось ее успокоить, но Поля понятия не имела, чем помочь.

— Элайза, как ты смогла его снять? Зачем? — глаза-блюдца наполнились слезами. — Он же тебя убьет!

Откуда-то из-за двери послышались шаги и голоса.

— Это он, — слезы тут же просохли в глазах девочки. Она действовала молниеносно. Отставила стакан в сторону, сняла со своих рук длинные тонкие декоративные перчатки и натянула на руки Полины. Едва успела это сделать, дверь открылась.

В комнату вошли двое мужчин. Интересно — опять эти наряды из позапрошлого века. Камзолы, бриджи, высокие сапоги. У одного из вошедших на шее висел круглый медальон — сразу видно, дорогая вещица. Тоже достойна занять место в каком-нибудь музее.

Полина не могла понять, что за шутки играет с ней собственное воображение. Что за странные галлюцинации рождаются под действием лекарства. Или это не галлюцинации? События разворачивались настолько быстро, что у Полины даже не было времени прислушаться к внутренним ощущениям и попытаться найти объяснение странному состоянию, в котором она находится.

Девочка встретила вошедших глубоким реверансом. Но еще до того, как она раскланялась, Полина поняла, что оба мужчины обладают очень высоким статусом — уверенность и властность сквозили в каждом их движении. Говоря по правде, грех жаловаться на такие галлюцинации — очень любопытно. Нельзя было назвать вошедших красавчиками, но один из них — тот, что с медальоном — приковал Полинин взгляд. Резкие суровые черты лица, темные волосы, умные глаза. Подтянут собран, сосредоточен. Смотрит на собеседника, но думает о чем-то своем. Полина поймала себя на странном желании залезть в его мысли.

Однако сейчас для этого было явно не самое подходящее время. Одуванчик косилась на Полю — подавала сигналы глазами, опять ставшими испуганными. Полина поняла, чем встревожена девочка — тем, что Поля не приветствует гостей. Если бы не умоляющий взгляд Одуванчика, Полина бы на такой подвиг не решилась. Ноги по-прежнему ощущались чужими и непослушными — было большим вопросом, устоит ли она на них.

Устояла. Но ее движения даже с большой натяжкой сложно было назвать реверансом. Ощущала себя цаплей на ходулях. Но вошедших мало волновала ее грациозность. Она была удостоена совершенно равнодушным взглядом от мужчины, на котором не было медальона, и второй тоже взглянул на нее как на предмет мебели. Ну и кто из них тут жених? Разве не должны глаза жениха лучиться нежностью или хотя бы легким интересом, когда он смотрит на невесту?

Впрочем, взгляд обладателя медальона все же задержался на Полине. Она успела заметить, как буквально на секунду его зрачки расширились, а затем снова сузились. А вот это уже интересно. Такое можно объяснить только сильной эмоциональной реакцией. Вот жених и вычислен. Говорят, зрачки — единственное, чем не может управлять человек — не зря же считается, что глаза никогда не лгут. Зато всем остальным обладатель медальона управлял филигранно. Лицо оставалось абсолютно беспристрастным. Ни одна мимическая мышца не шевельнулась. Полине нравились такие мужчины. Внешне спокойные, безэмоциональные, со стальной выдержкой, а внутри — огонь.

— Ваше Величество… — тот, что без медальона обратился к тому, что с медальоном.