Мэри проводила шесть месяцев в одном месте, девять — в другом, год — в третьем. Она снималась с места и переезжала, когда в жизни начинала преобладать банальность или когда отношения с людьми становились слишком серьезными. Первопричиной был развод родителей. Кочевая жизнь — лучшее лекарство от мыслей, от боли. Девушка объявила войну всем мало-мальски серьезным проблемам.

Вот и сейчас самолет приземлился, и Мэри Картер вместе с другими пассажирами покинула здание аэропорта, гадая, куда ей сначала отправиться. Ей всегда нравилось полагаться на волю случая, она любила выбирать, не задумываясь, один из путей, которые нам всегда предоставляет жизнь.

Цель ее визита на родину заключалась в том, чтобы проведать отца, а заодно изучить вопрос, связанный с ее специальностью экономиста. Мэри решила начать с последнего. Она взяла на прокат автомобиль, закинула дорожные сумки в багажник, проверила адрес, записанный в блокноте, и отправилась в путь. Она ехала в ресторан Соудеков, принадлежащий Элизабет, жене любимого двоюродного брата Джона: они долго уговаривали Мэри поработать у них, так как им нужна была квалифицированная помощь.

Мэри никогда не была трусихой. Но предстоящая встреча с отцом, которого она не видела четырнадцать лет, ее пугала. Девушка вела машину, стараясь думать только о предстоящей деловой части своего визита, но мысли уносили ее в прошлое.

Пятнадцать лет назад родители Мэри развелись. Их развод был таким потрясением для девочки, что даже сейчас комок подступал к горлу. Поэтому Мэри сначала отправилась к Соудекам, рассудив, что дела несколько ее успокоят и встреча с человеком, который бросил их с матерью, будет менее болезненной. В первый год после развода отец несколько раз виделся с Мэри, иногда присылал ей открытки и письма. А потом исчез. От него не было никаких известий, словно его не было на земле. Трудно быть любящей дочерью такого отца!

Дорога, ведущая к ее бывшему дому, не изменилась за прошедшие годы, и все, что Мэри узнавала в пути, она мысленно благословляла. Ей казалось, что она уже готова к долго откладываемой встрече. Отец позвонил неделю назад, разыскав ее телефон через родственников, которые знали зигзаги ее кочевой жизни.

Разговор был неловким. Николаса Картера обследовали в клинике. Заключение врачей не утешало: необходима серьезная операция на сосудах. Полное одиночество заставило его позвонить дочери. Он просил, чтобы Мэри поухаживала за ним, помогла ему восстановить силы после операции. Она хотела сказать «нет», но не смогла. И вот она здесь, где до сих пор живут тени ее прошлого.

Девушка подъехала к ресторану. Припарковав машину, она не спешила из нее выходить. Мэри задумалась о своей жизни, о кузене Джоне, о его семье.

Джон имел все: дом, семью, свое дело. Крошечная искра зависти вспыхнула и погасла в душе Мэри. Она улыбнулась самой себе. В семье Джона считали белой вороной, но он прочно стоял на ногах и отвоевал свое место под солнцем. Как? Может быть, дело заключалось в том, что его родители никогда не разводились? Джон был счастливчиком: его мир никогда не рушился у него на глазах. Мэри вздохнула и постаралась не думать о прошлом. Не стоило тратить нервы.

Она была довольна своей жизнью. За последние шесть лет Мэри объехала всю страну, путешествовала по свету и наслаждалась этим. Она свободно владела несколькими иностранными языками и в любой стране Европы могла объясниться без переводчика. Иметь корни — хорошо, но не для всех. У Мэри были иные ценности: все ее вещи умещались в дорожной сумке. Она была свободна, могла перемещаться по всему миру. Свобода для нее значила все. Свобода действий, свобода от душевной боли, свобода от привязанностей.

Мэри вышла из автомобиля и огляделась. Она легко нашла ресторан. Это было симпатичное здание, удачно расположенное. Оставив машину на стоянке, Мэри направилась к заведению. На пороге она остановилась, любуясь солнечным днем, одним из тех, которыми так гордятся калифорнийцы. Свет, широкая гамма красок, добро и нежность были разлиты во всем, что окружало теперь Мэри.

Вчера, перед отлетом, Джон ознакомил ее со своим бизнесом в Цинциннати. Начал он с устройства ресторанов и увлекся модернизацией ресторанов с казино. Личная жизнь Джона складывалась благополучно. Во второй раз он женился на Элизабет Соудек, очаровательной женщине, которая как художник-дизайнер помогала ему в разработке оформления ресторанов. До начала их работы эти заведения были оформлены скучно и однообразно. Джон и Элизабет повезли Мэри на экскурсию по своим ресторанам и казино, показывая все, что они сделали. Джон знал, что на следующий день она улетает к отцу, и настоял, чтобы она попутно поработала там в их заведении.

Мэри открыла вращающуюся дверь. На миг ей почудилось, что она в церкви. Возникало ощущение, что все вокруг незыблемое, вечное. Ресторан был оформлен в викторианском стиле: все выглядело подчеркнуто старомодным, но не давящим.

— На сколько человек накрывать стол? — неожиданно прозвучал вопрос за спиной девушки. Она обернулась: погруженная в свои мысли, Мэри не заметила, что в зале был кто-то кроме нее. Не смущаясь, она ответила с улыбкой:

— Я одна.

Эти два слова значили гораздо больше, чем просто ответ на деловой вопрос. Одиночество всю сознательную жизнь сопровождало Мэри. Рано став самостоятельной, она раз и навсегда решила остаться одна. Никогда ничего не иметь, кроме дорожной сумки. Все, что связано со звонком отца, было временным. Долго оставаться здесь она не собиралась.

В это время Хэлен Соудек рассматривала большую темно-зеленую папку с меню, в котором отсутствовали пометки администратора. Пометок не было потому, что Джинджер, исполнявшая обязанности администратора, ушла, сказавшись больной. Она даже никому не передала свои дела. Так же вела дела сестра Хэлен — Элизабет, пока не вышла замуж и не уехала в Цинциннати. Теперь Хэлен меняла всю систему работы. Она приветливо улыбнулась темноволосой женщине и направилась к столику со словами:

— Сюда, пожалуйста.

— Я приехала сюда не обедать, — остановила ее Мэри.

— Извините, но я не понимаю, — Хэлен взглянула вопросительно на привлекательную посетительницу.

— Я должна здесь работать, — пояснила Мэри, добавив: — Может быть. — Глаза ее привыкли к сумраку, и она смогла рассмотреть все мелкие детали помещения, пытаясь решить, какой ресторан ей больше нравится: обычный, или Соудеков.

Хэлен пристально разглядывала незнакомку. У той были густые черные волосы, живые темные глаза. Можно было подумать, что она цыганка или итальянка. Хэлен сразу вспомнила слова Элизабет, когда та по телефону описывала ей сестру. Разговор был деловым: Джордж, брат Хэлен, никак не мог разобраться в счетах ресторана за последние пять месяцев. Хэден просила сестру помочь найти хорошего экономиста, который смог бы свести концы с концами в финансовом положении ресторана. Джон сразу вспомнил о Мэри.