— Вы всегда делаете столь безответственные заявления? — недовольным тоном проговорил Джо.

— Никогда. Слово даю, что я все сделаю быстро. Я всегда все делаю быстро, но это не означает небрежность и неряшливость в делах, все решает быстрота решений, с натянутой улыбкой проговорила Мэри.

— Я не могу принять вас на работу и, следовательно, убедиться в правдивости ваших слов. У нас нет денег для оплаты. Так что вам придется поискать место в другом ресторане, — подытожил Джо, внимательно глядя на Мэри. Ее щеки мгновенно порозовели, она зло ответила:

— Если вы думаете, что меня интересуют те гроши, которые вы смогли бы мне выплатить, то ошибаетесь. Я в этом городе по семейным делам. А помочь вам меня попросил мой брат. Я считаю этот ресторан рестораном моей семьи и сделаю работу бесплатно. — Мэри встала, давая понять, что разговор окончен.

— Ну что ж. В таком случае я смею спросить у вас, сколько времени потребуется для того, чтобы изучить работу и оптимизировать затраты. Держу пари, что срок, который вы назовете, будет неприемлем, — усмехнулся Джо. — Впрочем, я сам назову вам его: примерно две-три недели.

— Мне достаточно недели, — холодно сказала Мэри и направилась к выходу. Джо проводил ее взглядом. Почему-то эта девушка вызывала уважение, хотя он не верил ее словам. Постояв несколько минут в раздумье, он отправился на кухню.

Выйдя на улицу, Мэри пошла к стоянке, еще раз посмотрела на ресторан, села в машину и отправилась на встречу с отцом. День складывался неудачно. Она и предположить не могла, что ее так встретят в ресторане. Все, что не вызывало сомнений и считалось делом решенным, принимало теперь довольно зыбкие очертания. Настроение у нее было не радужное, да и мысли об отце ее не радовали.

Итак, Мэри ехала к отцу. Со страхом, который не покидал ее с того момента, когда она поняла, что встреча эта неизбежна.

— Не трусь, Мэрилин, — успокаивала себя девушка. Мэрилин было ее настоящим именем: так назвал ее отец в честь местечка, где он встретился с матерью. Чтобы стереть окончательно из памяти образ горячо когда-то любимого отца, она изменила имя. Оставила только два первых слога — Мэри. Руки ее предательски подрагивали, во рту пересохло. Вот и дом отца. Он жил теперь в доме Джона, который Мэри хорошо помнила еще с тех пор, когда они с кузеном были детьми.

Собрав все свое мужество, Мэри въехала в ворота особняка, заглушила мотор, взяла в руки сумочку, подошла к двери и позвонила. Долгое время никто не откликался, и Мэри начала беспокоиться, не произошло ли что-нибудь с отцом. Она приложила ухо к двери и услышала далекие шаркающие шаги. Мэри постаралась выглядеть уверенной и спокойной.

Дверь распахнулась. На пороге стоял отец.

— Мэрилин, это ты?! — проговорил он негромко. — Проходи. — И, не оглядываясь, пошел в глубину дома. Мэри успела заметить, как он постарел, как изменилась его походка, став какой-то неуверенной. Но жалость к нему не могла заставить девушку его простить.

Они вошли в комнату, и только здесь Мэри нарушила молчание:

— Да, это я, отец. И не называй меня, пожалуйста, Мэрилин. С некоторых пор я — Мэри.

Отец помолчал и, вдруг спохватившись, спросил:

— Твои вещи остались в машине? Я сейчас их принесу.

— Я сама их принесу. Тебе нельзя поднимать тяжести. Ты же сам сказал, насколько тяжелое у тебя положение со здоровьем. — Мэри вышла к автомобилю, взяла дорожные сумки и вернулась в дом. Этой короткой передышки ей хватило, чтобы успокоиться после первых минут встречи.

— Ты прямо из аэропорта? — спросил Николас.

— Нет, я заезжала к Соудекам. Джон попросил меня помочь разобраться с экономикой и налогами, пока я буду здесь.

— К Соудекам? Так, значит, ты видела Стива?

— Нет. А кто это?

— Это муж Хэлен Соудек, мы с ним долго работали вместе, пока мне не пришлось уйти от дел. — Николас умолчал о том, что Стив был единственным человеком, принявшим в нем участие, с тех пор как он стал совершенно одиноким. Не сказал он дочери и о том, что именно Стив настоял на том, чтобы он прошел медицинское обследование. Этот человек уважал отца Мэри за его профессионализм и неподкупность: оба были полицейскими, и на их долю выпало много дел, которые они успешно выполнили. Но даже со Стивом Николас никогда не делился своими горькими думами о дочери. О своей вине перед ней.

— Нет, я его не видела. Думаю, завтра с ним познакомлюсь, — сказала Мэри. Она подумала о том, как все переплетено в мире. Муж Хэлен — друг ее отца, и она теперь родственница Соудеков.

— Ты голодна? — забеспокоился отец.

— Нет, я поела в ресторане, так что можешь не заботиться обо мне, — сказала девушка, и в голосе ее невольно прозвучал упрек. Мэри медленно разглядывала комнату, в которой они стояли. Николас, поймав взгляд дочери, устремленный на одну из фотографий, висевших на стене, поспешно пояснил:

— Это моя жена. Вот уже четыре года как она ушла от меня. Очень добрая женщина. Мы с ней хорошо жили.

Наступила долгая пауза. Конечно, подумала Мэри, о ней ты говоришь хорошо. Ты повесил ее фотографию, ты помнишь ее. Но не нас с мамой. Мы для тебя уже не существуем. Наши фотографии ты не развесил. Ты забыл о нас… От этих мыслей лицо девушки вспыхнуло. Отец уловил эту перемену в настроении дочери и сменил тему разговора:

— Мэрилин, пойдем, я тебе покажу твою комнату! — Он подхватил одну из сумок дочери и направился к двери.

— Я же просила не называть меня Мэрилин! — воскликнула девушка. Она раздраженно отняла у отца сумку и пошла за ним по коридору. Комната, в которую они вошли, была такой уютной и светлой, что у Мэри улучшилось настроение. Она же приехала не выяснять отношения с отцом, а помочь. Кратковременность пребывания здесь более всего ее утешала. Надо быть терпеливой и великодушной. Не стоит демонстрировать отцу свои чувства.

— Извини, я немного погорячилась, зови меня как тебе нравится, — спокойно обратилась она к отцу. — Ты знаешь, я совсем забыла, где в этом доме кухня. Покажи мне, пожалуйста. — При слове «кухня» в сознании Мэри возник образ Джорджа, ей почему-то захотелось его увидеть.

— Ты, наверное, хочешь кофе? — Вопрос отца вернул девушку к действительности. — Пойдем, я тебе все покажу. — Они отправились на кухню, ни один не проронил ни слова.

— Я сварю кофе. Тебе не стоит утруждать себя, — взяв кофеварку, сказала Мэри.

— Как тебе лучше, — ответил отец.

Лучше мне будет, когда я вернусь к своей прежней жизни. Я тебя знать не хочу, подумала с ненавистью Мэри.

— Когда мы с тобой поедем к врачу? — спросила она.

— Госпитализация назначена на послезавтра, — ответил Николас, нежно взглянув на дочь, и отвернулся, чтобы скрыть свои чувства.

— Я отвезу тебя утром, мне так будет удобнее. Хорошо?