"Я отказываюсь от Сабрины Вэльтон в качестве своей истинной пары!"

Звуки померкли или может это я оглохла от громкого издевательского смеха своего уже бывшего суженого, его мерзких друзей и своей единственной, как я считала, подруги. Сердце сжалось от невыносимой боли, готовое разорваться на тысячи кусков, отправляя меня в небытие. "Отказываюсь…" - продолжало эхом звучать в голове, словно самого факта, что от меня отказались было недостаточно.

Истинные пары или, как их еще называли, диспонси, в Бортлейне рождались не так уж редко, но и не очень часто. На одно поколение таких счастливчиков приходилось не более трех пар. Сама магия нашего мира вела суженых к встрече, - где бы ни родились, ни жили, чем бы ни занимались, они всегда пересекались. И после единственного взгляда глаза в глаза понимали, кто перед ними. Их жизнь в мгновение менялась, ведь упустить шанс прожить счастливую и прекрасную жизнь никто не хотел, разумеется за редкими исключениями.

"Отказываюсь…".

Бывали случаи, что диспонси становились дети враждующих родов, люди разных социальных статусов и им, а точнее их родным, сложно было переступить свою гордыню и изменить многовековые устои. Тогда-то и нашли способ как разорвать связь между истинными, да только он оказался отвратительным. Тот, от кого прилюдно (иначе никак) отказывался его диспонси, получал что-то вроде клейма на теле и ауре. Не просто метки, - проклятие, скоро уничтожающее всех, кто захочет связать свою жизнь с отверженным.

"Отказываюсь…", - за что? За что он так поступил со мной?! Зачем клялся в верности и ласкал мой слух словами о неземной любви?

- За что? - слезы боли и отчаяния брызнули из глаз, мешая увидеть выражение лица Роя.

- О, Сабрина, не устраивай сцен, - издевательски протянул он, под ехидные смешки дружков. - Ты себя в зеркало видела? Угловатая страшила без гроша за душой. Да я одолжение всему миру сделал, отказавшись от такой замухрышки!

Рой Пралианский, племянник герцога Нордийского, лучший выпускник академии целителей и просто первый красавчик королевства стал моим диспонси несколько месяцев назад. Мы встретились взглядами на Золотом мосту и полюбили друг друга с первого взгляда. По крайней мере, я верила в это. Моему счастью не было границ! За спиной словно выросли крылья, вознося до самых облаков. А теперь их будто вырвали, отрезали до самого основания, оставляя лишь жгучую боль и тоску.

Глотая горячие слезы, я со всех ног бросилась прочь - подальше от улюлюканья и смешков, от издевательских фраз и надменного фырканья бывшей лучшей подруги.

Предупреждала же старая монахиня, узнавшая с кем свела меня судьба, чтобы я отказывалась от связи и бежала без оглядки в самый дальний монастырь. Но я не верила ее словам, думала, что старуха ничего не понимает и хочет лишить меня счастья!  Наивная дура! Куда мне, безродной сироте, без таланта и гроша до племянника самого герцога? Поигрался с чувствами глупой девицы и выбросил на помойку, словно мусор. Ничего не оставил, даже самой малюсенькой надежды.

Стоя на том же мосту, что однажды свел нас вместе, я поняла, что это конец. Моя жизнь не стоила больше ничего и оборвалась еще там, у фонтана ратуши, когда Рой отрекся от меня. Моя душа стала такой же темной, как глубокие воды реки, что лентой вилась под мостом.

“Отказываюсь!”, - вновь прозвучало набатом в голове.

- Да будьте вы все прокляты! - от всего сердца пожелала я, прежде чем оттолкнуться ногами от ограждения и получить желанную свободу.

Чудной сон оказался моим первым воспоминанием в этом странном мире. Теперь я - Сабрина Вэльтон!

- Пей, - ко рту приставили холодную посуду. Вязкая жидкость, пахнущая травами, полилась в горло и чтобы не захлебнуться пришлось ее глотать. - Вот так, молодец.

Где я? Это больница?

Помню, что летела по дороге с огромной скоростью. В машине громко играла музыка и я от души подпевала магнитоле. Почему?

Ах да, я же застукала своего благоверного с собственной помощницей в одной из поз камасутры в своем любимом кресле. Все как в анекдоте: жена пришла пораньше, а муженек пыхтит над другой бабой. Пыхтелкин недоделанный! Я аж засмеялась тогда, наблюдая его перекошенную от страха рожу и попытку выкрутиться из положения.

- Это не то, что ты подумала! - Боже, какая глупая фраза! Какой дурак ее придумал? Он голый, она голая, но это не то, чем кажется, нет, что вы! Это наверное методика йоговой терапии. А голышом почему? Так чтоб чакры раскрывались лучше!

А потом громкие крики со стороны муженька, что это я во всем виновата - не уделяла ему должного внимания, полностью погрузившись в свою работу. Хуже истеричной бабы, честное слово! А как бородку свою козлиную в барбершопе подстригать, так ни слова не говорил, что это за мои денежки. Надо было давно его прогнать. Какого черта я продолжала с ним жить?! Подцепила альфонса и радовалась, что мужик в доме. А на кой мне этот мужик - не ясно.

- Чтоб и духу твоего не было в моем доме, когда вернусь, - бросила через плечо и направилась к машине.

Что же было потом? Дорога, скорость, музыка. А дальше? Я попала в аварию?

- Что ж ты бестолочь, жизнь себе укоротить решила? - приятный мужской баритон ласкал слух. Люблю такой тембр. - Метка отверженной еще не приговор, с ней вполне себе живут.

Стоп машинка, красный свет! Что еще за метка отверженной? Я в секте, а не в больнице?

Попытка разлепить веки с треском провалилась. В глаза словно песка насыпали, а от внезапно ударившего в них света голова взорвалась дикой болью. Тут-то и началось самое странное за всю мою жизнь!

Картинки в голове мелькали с ужасной скоростью, что грозило в конечном итоге вызвать затяжную мигрень. А будь я эпилептиком - еще и приступ. Личные воспоминания - учеба, работа, смерть родителей, снова работа, свадьба, перемешались с совершенно чужими. Девушка, прожившая всю жизнь при монастыре, знакомство с каким-то парнем, любовь-морковь и, как итог, расставание и прыжок с моста. И главное, ее чувства передались мне в полной мере, словно я вместе с ней проживала их. “Сабрина Вэльтон…”.

- Вот дура, - просипела я и обомлела. Голос точно принадлежал не мне! У меня всегда был грубоватый, с легкой хрипотцой, а тот, что вырвался сейчас из моего горла - мягкий, женственный. Если бы не осипший еще - вообще ляпота была б.

- Хорошо, что признаешь. Поспи - легче станет.

Видимо варево, которым меня опоили имело эффект снотворного, иначе как объяснить, тот факт, что я мгновенно отключилась.

Во сне я снова проживала жизнь несчастной девушки, только в этот раз, присутствовала как посторонний наблюдатель. Когда монахиня отчитывала мечтательную девчушку и почти умоляла разорвать связь с мажорчиком, я заметила то, что не замечала сама Сабрина. Женщина едва сдерживала слезы. Вот ее было по-настоящему жаль, а глупую, наивную девчушку - отчего-то, нет.