* * *

Он сидел на полу с полотенцем на шее, весь потный, и не сводил глаз с экрана. Футбольный мяч в одной руке, половинка банана в другой, бутылка «Гаторейда»[1] на коленях. Она сидела рядом: джинсы, старенькая толстовка, ноги скрещены. В одной руке пульт, в другой – лазерная указка, а на носу очки для чтения. Волосы когда-то глубокого, насыщенного цвета красного дерева напоминали серый, грязный снег. Само по себе явление естественное, разве что случилось не в свою пору – жизнь подтолкнула генетику. Строго говоря, в свои тридцать с небольшим она могла бы быть его матерью, но последние лет десять дались женщине нелегко. И дело было не столько в морщинках, сколько в тенях за ними. Он – восходящая звезда школьной команды, семнадцатилетний мальчишка с огромным талантом и тайными мечтами. Шесть футов три дюйма – почти на пять дюймов выше ее – и весом под двести фунтов, ни капли жира; от подростка в нем осталось не так уж много. Это можно было увидеть невооруженным взглядом. Она подняла бровь и медленно, вполголоса произнесла:

– Далтон Роджерс.

Иногда она называла его «Ди». В присутствии посторонних он уважительно называл ее «сестрой Линн», а когда они были одни – «Мамой».

Имевшая некоторый опыт наблюдения за такими талантами, она могла реально оценить его перспективы и сдерживать ожидания, стараясь в то же время не подрезать крылья мечтам. Поддерживать столь хрупкий баланс – дело нелегкое. Игра на экране шла в замедленном режиме, по кадрам. В середине поля стоял центровой под номером 8. Известный в свое время игрок, он был тем стандартом, по которому мерили всех остальных, поэтому они и смотрели запись. Ди хотел учиться у лучших, а сильнее этой восьмерки, пожалуй, и не было.

Женщина нажала на «паузу» и подсветила экран зеленым лазером, наведя кружок на ноги футболиста.

– Там все и начинается. – Она легонько постучала его по голове пультом. – Ноги. Ноги. Ноги. Они – первое звено в кинетической цепочке. Когда игрок делает бросок, то, что выходит из рук, начинается с ног.

– Рука в миллион долларов, нога – в два миллиона, – процитировал Ди фразу из издания «Спортс иллюстрейтед», анализирующего игру восьмого номера в этом матче.

Женщина снова постучала по его голове.

– Само собой ничто не приходит. Запомни… – Она усмехнулась. – Футбол – это шахматы в формате 3D в придачу с небольшой нагрузкой на сердечную мышцу. Не говоря…

– Не говоря уже о шайке мародеров. – Он отмахнулся от Мамы, как от назойливо жужжащего над ухом комара, и откусил банан. – Тысячу раз слышал.

Она улыбнулась и перевела зеленую точку на шлем.

– Куда он смотрит? Покажи его глаза. – Они смотрели игру пятнадцатилетней давности, но женщина говорила в настоящем времени.

Ди проследил за направлением взгляда – до левого корнербека[2] – противника, стоявшего в трех ярдах от принимающего – способного паренька по имени Родерик. Друзья и поклонники называли его не иначе как Родди.

Ди протянул руку с огрызком банана. Мама заставляла его съедать по одному банану в день; содержащиеся в нем калий и магний помогали снять мышечные спазмы в икрах.

– Парень в трех ярдах от Родди. Прикрывающий. Играет из инсайда, то есть отжимает Родди к боковой, чтобы Ракете пришлось бросать на внешнее плечо, – пробубнил Ди. Игра шла на равных, и команду соперников нисколько не смущали ни прилепившаяся к «Святым» репутация непобедимых, ни звездный статус их квотербека.

Мама нажала «плей», и запись пошла дальше в замедленном режиме. Квотербек начал отсчет, посмотрел вправо, сделал паузу. Заметив движение лайнбекера[3] и сейфти[4], он остановил отсчет, указал на обоих и, пройдя вдоль линии нападения, объявил смену комбинации. Шум стоял невообразимый, и квотербек сделал знак принимающим и одинокому тейлбеку[5]. Игроки кивнули и растянулись шире. Весь маневр занял меньше четырех секунд.

Ди смотрел на экран во все глаза, делая мысленные заметки. Он мог смотреть футбол часами и даже всю ночь напролет, если бы позволила Мама. Ее видеотека насчитывала более сотни записей. Большая часть школьных матчей сохранялась на катушках. Что-то оставалось на видеокассетах. Некоторые передачи спортивных каналов и почти все чемпионаты лежали на жестком диске. Для того чтобы дать Ди доступ к этому богатству, избавить его от необходимости постоянно переключаться между тремя разными технологиями, женщина конвертировала все в электронные файлы и перенесла их на лэптоп «Мак», откуда они через кабель проектировались на огромный телевизор. Ей не нужно было смотреть на экран, чтобы знать, как развивается игра, – она была там и до сих пор слышала рев трибун и эхо, слышала, как звякают монетки в молочном кувшине, вдыхала запах срезанной травы. Эту игру и многие другие она видела почти каждый раз, когда закрывала глаза.

Перешагнув несколько кадров, Мама навела зеленую точку на защитный шлем.

– Глаза. Покажи мне, где они сейчас.

Мяч на экране как будто съежился, когда Ди вытянул руку.

– Здесь. Судья на линии защиты.

– Почему?

– Он ведет отсчет игрового времени.

Женщина обвела судью кружком зеленого света.

– Внимательно смотри, что будет, когда его руки пойдут вверх. – Луч метнулся через экран и остановился на квотербеке. – Что игрок делает?

– Становится под центрового – начинает новый отсчет. А сейчас торопится, потому что знает, что у него осталось секунды три.

Она улыбнулась – чему-то все же научила. Зеленый свет, как гало, окружил «восьмерку» на экране.

– Представь, что творится сейчас у него в голове. Да, физически игрок хорош, но от других его отличает то, чего ты не видишь. – Женщина взяла в круг весь экран. – Это шахматная партия. Он просто передвигает фигуры по доске.