* * *

Эйприл

– Эй, отдай! – кричу я.

Андре жутко ухмыляется в ответ: по случаю Хеллоуина у него во рту вампирские клыки. Он отскакивает и издевательски машет сложенным листком оранжевой бумаги, который увёл у меня из шкафчика. По коридору мимо нас спешат другие ребята в карнавальных костюмах.

Мой лучший друг с шестого класса даже теперь, хотя прошло два года, порой ведёт себя как мой младший братишка. Очень докучливый младший братишка.

Андре начинает открывать записку.

– Ну хватит, отдай!

Всё так же ухмыляясь, он качает головой и медленно разворачивает её.

По правде говоря, я понятия не имею, что там написано, но я не позволю Андре узнать первым. Может, кто-то зовёт на хеллоуинскую вечеринку, а может, гадкая Каролина решила сообщить, как ужасно сидит на мне костюм чёрной кошки. Я бы нисколько не удивилась, ведь за последний год хорошая подруга превратилась в злейшего врага.

Снова пытаюсь выхватить листок, но Андре, пританцовывая, отступает дальше. Записка уже почти развёрнута.

Он читает её про себя, и улыбка сразу тает.

– Как это понимать? – хмурится Андре. – Шутка, что ли?

Он переворачивает листок, и я успеваю разглядеть коряво нацарапанные строки:

Встречаемся на кладбище.

Сегодня. Полночь.

А не то…

– Ну-ка! – Я снова тянусь за письмом, и на этот раз Андре отдаёт. – От кого это?

Пожав плечами, он прислоняется к шкафчику рядом.

– Может, розыгрыш?

Перечитываю: почерк незнакомый, не Каролинин точно. А других врагов в школе Джексона у меня вроде бы и нет.

Или всё же есть?

Уже готовая скомкать письмо, я бросаю на него последний взгляд, и по спине пробегает холодок.

«А не то…»

Что тогда?

– Наверняка розыгрыш, – говорю я. – Попугать на Хеллоуин решили. Скорее всего, на кладбище придут какие-нибудь старшеклассники.

А что, запросто. Ребята у нас в городке любят Хеллоуин, и старшеклассники частенько перегибают палку со своими шуточками. Одеваются монстрами и бегают за малышнёй, кидаются тыквами в машины. В прошлом году кто-то даже пропал во время игры в прятки на кладбище и нашёлся только утром.

Поёжившись, я сминаю записку и швыряю в мусорную корзину. Нет уж, такое не по мне.

– Ладно, пошли. – Я запираю шкафчик и застёгиваю рюкзак. – Мама, наверное, уже выложила сласти, которые прятала до Хеллоуина.

– Сласти – это хорошо! – Андре берёт меня за руку, и мы выходим из школы. Но даже за весёлой болтовнёй меня не покидает неприятное чувство.

Кто-то хочет, чтобы я пришла на кладбище, да ещё в полночь.

Кто-то хочет меня напугать.

Андре

Мы идём по школьному коридору, и странное послание не выходит у меня из головы. Кто мог его оставить? Каролина? С неё сталось бы, но… Не знаю, слишком уж очевидно, и потом, она из тех, кто больше сплетничает, чем пугает.

Мне ли не знать.

За последний год она и на меня стала смотреть как на врага. Грустно, ведь мы дружили, когда ходили в театральный кружок.

Вижу, Эйприл не по себе, и не хочу пугать её ещё больше, поэтому не рассказываю о записке в собственном шкафчике. Почти такой же, но без угроз в конце:

В полночь на кладбище.

Будет страшно.

Наверняка хитроумный розыгрыш над восьмиклассниками, а не проделки мстительной Каролины. Либо так, либо приглашение на что-то вроде вечеринки.

В любом случае я иду. Если Каролина действительно собралась нас испугать, я непременно должен увидеть, как она сядет в лужу. А если там вечеринка, не хочу пропустить.

Провожаю Эйприл до дома и подбадриваю как могу. Почти все кругом уже нарядились в маскарадные костюмы. Всё больше зомби да мумии, наспех обмотанные туалетной бумагой, но кое-кто подошёл к делу вдумчиво. Я прохожу мимо пирата с крикливым птичьим чучелом на плече и чуть не взвиваюсь в воздух, когда замечаю, что ногу ряженого отъедает пластиковая акула. Очень реалистичная.

Хеллоуинскую ночь наш городок встречает с размахом, и в этом году конфетная дань должна быть просто огромной. В центре на главной улице всё уже закрыто и стоят палатки, где раздают бесплатные сладости и горячий сидр. А дом Эйприл – прямо за углом, поэтому к нам наверняка нагрянут целые толпы гостей. Жду не дождусь, а вот Эйприл сникла.

– Мы опять дежурим у входа? – спрашиваю я.

Она молча кивает. Явно до сих пор думает о записке.

– Мама поведёт Фредди гулять. Он уже большой, сам будет стучаться и кричать: «Сладость или гадость!»

Здорово! Значит, все угощения достанутся нам.

Эйприл улыбается, но я вижу, что на сердце у неё неспокойно.

– Да ладно тебе, – говорю я, толкая её локтем. – Подшутил кто-то, вот и всё. Наверное, даже не знал, чей шкафчик. Кинул наудачу.

Я чуть было не брякнул: «Небось всем такую кинули», – но вовремя осёкся. Спроси Эйприл, получил ли записку я сам, вышло бы ещё хуже.

На её губах снова появляется улыбка, слабая и неубедительная.

– Нет, ты глянь! – Я показываю на соседний дворик. – Круто, да?

Там настоящая сцена из ужастика: живые скелеты в открытых гробах и огромные котлы с клубами подсвеченного зелёным дыма. Над крыльцом вьются игрушечные летучие мыши, а на деревьях колышутся от ветра тряпичные призраки.

– Ого! – восхищается Эйприл. – Должно быть, кучу денег угрохали.

Когда мы проходим мимо, один из гробов открывается и оттуда с жутким хохотом выскакивает клоун. Кроваво-красные губы растягиваются в улыбке до ушей, цепкие руки тянутся к нам.

Эйприл с визгом отпрыгивает, едва не сбивая меня с ног. Я перехватываю её, чтобы не свалилась с тротуара под машину.

– Не бойся, он ненастоящий!

Мы смотрим, как манекен ложится обратно в гроб и крышка закрывается. Эйприл держится за сердце и часто дышит, вытаращив глаза.

– Ну почему? – выдыхает наконец она. – Обязательно пугать клоунами?

Я успокаиваю её, держа за плечи:

– Клоунов все боятся, даже сами клоуны. Видно, так мы, люди, устроены.

Конечно, я знаю, почему их боится Эйприл, но не хочу углубляться в тему. Кое о чём мы предпочитаем молчать, в том числе о клоунах.

– Ну да, ты-то сам их не боишься… – Она не сводит глаз с гроба. – Ты вообще ничего не боишься.