Все офигеют от моего костюма и от моих фразочек – и подумают, что я офигенный. Вроде Кайла. Хотя, конечно, шансов мало. Но я пойду, ведь это его порадует.

Может быть.

Мы заходим в дом, идём ко мне и снимаем рюкзаки. Моя комната сейчас похожа на зону бедствия: в каждом углу лежат горы одежды, на неубранной кровати валяется гитара, а пол, словно опавшими листьями, засыпан страницами старой домашки. Кого-то другого я постыдился бы приглашать, но с Кайлом всё иначе. Он тут, считай, живёт. И пусть только половину времени, но в шкафу и в ванной у него даже свои ящички.

Кайл бросает рюкзак к стене, сдвигает в сторону игровую приставку и устраивается в кресле-мешке перед телевизором.

– Что наденешь? – спрашивает он.

Я бросаю взгляд на шкаф, наполовину заполненный костюмами, в которых мы когда-то ездили на ролёвки – от средневековых нарядов до анимешной механической брони. С большинством мне помогал Кайл: швея из меня аховая, да и выбирать одежду не умею.

– Без понятия. – Я дёргаю плечом. – Смотря, пойдём мы куда-то или нет. Когда начало, кстати?

Если останемся дома, то сойдёт и единорожий комбинезон, а для вечеринки надо постараться. Помнится, в глубине шкафа висит что-то жуткое, инопланетное. Была мысль нарядиться в школу, но мы не знали, в чём придут остальные, и побоялись выглядеть глупо. Похоже, не мы одни: только половина явилась в костюмах, да и то как-то тоскливо, без фантазии. Да уж, старшая школа – совсем другое дело.

– Сейчас гляну, – говорит Кайл.

Он роется у себя в рюкзаке и случайно опрокидывает мой. На пол вываливаются книги и бумаги, а среди них – какой-то оранжевый листочек, смятый в тугой комок.

– Что это? – удивляюсь я. Не помню у себя такого. – Приглашение на вечеринку?

Вот уж не думал, что кто-то может подсунуть его тайком, но другого объяснения на ум не приходит. Когда я укладывал рюкзак, оранжевого шарика точно не было.

Кайл его разворачивает и, приподняв бровь, протягивает мне.

Встречаемся на кладбище.

Сегодня. Полночь.

А не то…

– Жутковатое у них приглашение. – Внутри всё сжимается.

Кладбище – последнее место на свете, куда я хочу снова попасть.

– Это не похоже на приглашение. Оно по-настоящему страшное. – В глазах Кайла вспыхивает оживление. – А давай сходим!

Эйприл

К девяти Андре засыпает на диване.

Мама с Фредди уже вернулись с конфетной добычей, и мы чуть животы не надорвали со смеху, наблюдая, как резвый четырёхлетний малыш в тираннозавровом комбинезончике бегает по всему дому от мамы, которая зовёт его баиньки. В конце концов Андре притворился велоцираптором и загнал-таки Фредди в спальню, но даже тогда удалось уложить его в постель, только разрешив спать в костюме.

На экране потянулись титры уже третьего просмотренного ужастика, банка со сластями наполовину опустела. Сегодня пятница, и мама разрешила Андре переночевать у нас. По правде говоря, он и так спит здесь чуть ли не каждые выходные, устраиваясь внизу двухъярусной кроватки Фредди.

Я бросаю взгляд на Андре: клыки вынуты, подбородок в искусственной крови, подводка для глаз растеклась – натуральная звезда готик-рока. Ну, если не считать слюны, капающей с нижней губы.

У меня вырывается смешок.

– Чё такое? – Он выпрямляется, пытаясь стряхнуть сон. – Не думай, что я отрубился.

– Ладно-ладно, а кто тогда убийца?

– Тыква, – заторможенно отвечает Андре.

Он снова закрывает глаза и оседает на диван. Судя по всему, до комнаты Фредди дойти не сможет.

Сахарный удар, не иначе.

Ему ничего не стоит умять целый пакетик с конфетами. Хорошо, что он часто бегает, иначе…

Я гоню эту мысль прочь. Сегодня Хеллоуин. Не позволю ничему испортить любимый праздник. В особенности собственным жестоким мыслям. Как всегда говорит мне Андре, Каролина и так гадость ещё та. Нечего помогать ей портить мне жизнь.

– Подъём! – Я бросаю в него конфетой. – Пора в кроватку.

– Я не устал, – бормочет он, не пошевелив и пальцем.

Меня разбирает смех.

– Да ты уже спишь, дружок!

Не знаю, то ли от моего смеха, то ли от ещё пяти кинутых конфет Андре наконец просыпается, зевая во весь рот.

– Эй, не разбрасывайся сластями! – бурчит он.

– Да ладно, ты их всё равно съешь.

В ответ он разворачивает одну у себя на коленях и забрасывает в рот.

– И как только в тебя столько лезет? – поражаюсь я. – Мне теперь, наверное, всю неделю одной капусты будет хотеться.

– Годы тренировок. К тому же я быстро понял, что единственный способ спрятать конфету от братьев – это съесть её.

Словно в доказательство, он подбирает ещё одну, но не разворачивает до конца и замирает, уставясь во все глаза в телевизор.

– Эй, – выдыхает он наконец. – Это часть фильма?

Я бросаю взгляд на экран и, поняв, что́ Андре имел в виду, вскрикиваю от страха.

Титры закончились, но вместо заставки со ссылкой на домашнюю страницу сайта там единственная строка текста.

У ВАС ЕСТЬ ТРИ ЧАСА

– Какого чёрта? – спрашиваю я.

По спине пробегает холодок, и лишь огромным усилием воли я не подбегаю к телевизору и не смахиваю его на пол.

– Может, это что-то вроде… – Андре замолкает, не в силах придумать правдоподобное объяснение.

– Может, э-э, так сообщают, сколько будет идти трансляция? – спрашиваю я.

Андре вдруг подскакивает.

– Кладбище.

– Что?

– Кладбище! Помнишь записку у тебя в шкафчике? Нам назначили встречу в полночь – как раз через три часа!

После насмешек Каролины, убойной дозы сладкого и нескольких часов ужастиков давно выброшенная записка совсем вылетела у меня из головы. Теперь, когда Андре напомнил, меня не покидает ощущение, что за нами следят.

Я выглядываю в окно: там одна темнота, но от этого не легче.

Андре уже стоит, глаза сверкают радостным возбуждением.

Хочется плюхнуться на диван, спрятаться под одеяла и никогда не вылезать.

– Мы никуда не пойдём, – протестую я. – Тем более на кладбище! Наверное, это просто… не знаю…

– Брось, Эйприл! Где твой авантюрный дух?

Между мной и Андре есть большое отличие: там, где он видит приключение, я вижу опасность.

– Какой-какой дух? – В гостиную входит мама. – Кто это затеял приключения в такое время?

Она уже сняла костюм палеонтолога со шляпой защитного цвета, блокнотом и прочим и переоделась в пижаму. В руках у неё большая кружка чая.