Посвящается Сюзанне Кирк, замечательному редактору, верной подруге, знатоку криминальной беллетристики

Почти всю вторую половину дня я провела в морге. После ленча я покинула офис Манхэттенской окружной прокуратуры, чтобы вместе с заместителем судебно-медицинского эксперта ознакомиться с результатами вскрытия по новому делу. Убили девятнадцатилетнюю девушку, которая поджидала друзей неподалеку от ночного клуба. Одежда на жертве была совсем новой, купленной, как выяснилось впоследствии, всего за несколько часов до трагедии.

И вот сейчас я шла по тихому коридору музея и вновь ощущала дыхание смерти. Находиться здесь мне хотелось меньше всего. Я задержалась у древнего склепа, за известняковым фасадом которого скрывалась дверь внутрь подземного могильника. Его украшали тронутые временем барельефы, изображающие всевозможные яства и напитки для услаждения духа умершего. Но вряд ли они понадобятся бедной девушке, тело которой я осматривала сегодня в морге.

Проходя мимо гранитного льва, я кивнула охраннику, примостившемуся на складном стуле возле изящной скульптуры зверя, что некогда охранял царскую гробницу. Оба стража мирно дремали, как и алебастровые обезьяны, держащие на вытянутых лапах пустые сосуды, где прежде наверняка хранились части тела какого-нибудь мумифицированного сановника Древнего Царства.[1]

Сзади послышались голоса, и мне стало ясно, что на торжественный прием я пришла не последней. Ускорив шаг, я миновала витрины с каменными головами каких-то богинь, украшенными драгоценными камнями сандалиями и золотыми ожерельями, что многие века пролежали под землей. Свернув налево, я едва не налетела на огромный черный саркофаг египетской царицы XIII династии. Подпорки поддерживали его в открытом состоянии, чтобы посетители могли видеть изображение ее души на внутренней стороне крышки. Темный тяжелый гроб с нечеткими контурами сухонького тела, прежде покоившегося в нем, вызвал у меня, несмотря на необычно теплый майский вечер, озноб.

Зато вскоре сумерки подвальных музейных коридоров сменились ярким светом огромного зала, в центре которого был реконструирован мавзолей из Дендура.[2]

За наклонными стеклянными стенами северного крыла музея Метрополитен, образовывающего купол над сооруженными из песчаника памятниками древности, открывался вид на Центральный парк. Было почти девять вечера, и за окнами уже вспыхнули фонари, очерчивая на фоне темного неба кроны деревьев, окружающих величественное здание.

Остановившись у рва, опоясывающего два лепных строения, я попыталась высмотреть в толпе своих знакомых. Официанты сновали между гостями, разнося бутерброды с копченой семгой на черном хлебе и блины с икрой, ловко маневрировали с серебряными подносами, уставленными бокалами с белым вином, шампанским и минеральной водой.

Нина Баум меня заметила первой.

— Ты, как всегда, вовремя! Умудрилась пропустить большинство речей. Ловкий ход, ничего не скажешь!

Она подала знак одному из официантов и протянула мне высокий бокал с шампанским.

— Есть хочешь?

Я покачала головой.

— Я только что из морга.

— Тогда понятно. Это та самая девушка?

— Рассказывать особо нечего. Чепмен не смог арестовать и допросить ни одного подозреваемого по горячим следам, и следствие зашло в тупик. Мне хотелось составить собственное впечатление о характере увечий и том, как их нанесли. В общем, дело пока приостановлено.

Нина взяла меня под руку и повела к лестнице.

— Почему ты без Майка?

— Хотела прийти с ним, но, когда он услышал, что ради этого придется нацепить бабочку, заявил, что ни за что не наденет этот наряд пингвина. Даже если пожертвует из-за этого встречей с тобой. Но думаю, вы скоро увидитесь.

Майку Чепмену — детективу из отдела по расследованию убийств — в своей области, на мой взгляд, не было равных. А с Ниной Баум мы дружили ровно половину жизни. Будучи восемнадцатилетними студентками первого курса колледжа Уэллесли, мы оказались соседками по общежитию. Сейчас Нина жила с супругом и маленьким сыном в Калифорнии. Нина с Майком не раз встречались за те десять лет, что длилось наше с ним сотрудничество, и когда бы она ни приезжала в Нью-Йорк, всегда радовалась возможности увидеться с ним.

— Прежде всего, давай разыщем Джейка, — распорядилась Нина и потащила меня вверх по лестнице, мимо одинокой пальмы на площадке фундамента этого потрясающего храма. — А потом я представлю тебя своему боссу и всяким музейным шишкам.

— Кстати, насчет Джейка? После сегодняшнего вечера ты не рискуешь потерять из-за его настырности клиентуру? Он по-прежнему рыщет повсюду, роясь в грязном белье, надеясь откопать сенсацию?

— Скажем так, кое-кто, увидев нас вместе, изумленно вскинул брови. Я устала повторять, что всего лишь одолжила у тебя Джейка на этот прием, но готова поспорить, что завтра, когда пойдут первые сплетни, наступит твой черед удивляться. У тебя здесь, должно быть, уйма друзей, и чуть ли не каждый счел своим долгом поинтересоваться, чего я к Джейку клеюсь и почему тебя нигде не видно.

— «Кто та рыжеволосая красотка с Побережья, выхватившая из цепких рук служительницы закона корреспондента Эн-би-си Джейка Тайлера? Прокурор Александра Купер выписывает ордер на ее арест. А также на конфискацию того сногсшибательного темно-синего платья с открытой спиной, похищенного этой самозванкой из ее шкафа». Вот что я, наверное, прочту утром в бульварных газетах? — улыбнулась я.

— Ну, после того как ты одолжила мне на вечер своего парня, стоит ли огорчаться из-за какого-то платья, пусть даже соблазнительного?

Нина приехала в Нью-Йорк накануне днем. Она была партнером в крупной юридической фирме Лос-Анджелеса и заключала контракты на съемки крупномасштабных зрелищ для кино и телевидения. Сегодняшний прием был организован по случаю первой в истории совместной экспозиции двух главных нью-йоркских музеев — Метрополитен и Музея естествознания при поддержке Голливуда.

Идея объединения ученых и деятелей шоу-бизнеса вызвала бурные споры, и ее реализацию затрудняло активное сопротивление со стороны попечителей, кураторов, администрации обоих музеев и городских властей. И лишь тот аргумент, что сборы от предыдущих подобных мероприятий — выставки «Сокровища Тутанхамона» и демонстрации коллекции нарядов Жаклин Кеннеди периода ее пребывания Первой леди Америки — ощутимо пополнили казну музея Метрополитен, убедил скептиков в уместности проведения «экспозиции XXI века».