– Выкладывай! – нетерпеливо воскликнула НадяЭрвинг, едва они сели.

Анджела облизнула алые губки и томно вздохнула:

– Право же, не знаю, с чего лучше начать…

К столику подошел молодой стройный и кудрявый официант. Надязаметила, что Анджела не преминула скользнуть оценивающим взглядом по егобрюкам – удержаться от этого она не могла, когда видела симпатичного мужчину, апорой – вообще любого представителя сильного пола.

– Что вам подать? – отчетливо спросил официант нахорошем английском, избегая упоминания половой принадлежности посетительницбара, что особенно понравилось в нем Наде.

– Два коктейля с шампанским, – сказала Анджела.

Официант кивнул и поспешил к барной стойке в другом концезала, окна которого смотрели на Темзу и Тауэр. Помещение было отделано вголубых тонах, стены украшали речные пейзажи. Удобные кресла, обитые голубойматерией, и ореховые столики, напоминающие кувшинки, дополняли сходство этогоуютного заведения в отеле «Ривер» с тихой заводью. Надя облюбовала длядоверительного разговора угловой столик.

Анджела загадочно улыбнулась: ей нравилось интриговатьподругу и придавать беседе оттенок таинственности.

– Ну, рассказывай, не томи! – повторилаНадя. – Мне не терпится узнать, как все у вас было в деталях!

Она покосилась на молодого официанта, но тот разговаривал сбарменом. Надя заерзала в кресле в предвкушении пикантных подробностейочередного амурного приключения любвеобильной Анджелы.

– А может быть, ничего и не было, – с хитрой минойподдразнила ее Анджела и облизнула губы кончиком языка.

– Так я тебе и поверила, глядя на твою ухмыляющуюся,довольную физиономию! – ответила Надя.

– А если он взял с меня обещание молчать?

– Раньше тебя это не смущало!

– Ну, тогда начну с того, что ужин был отменным, намподавали исключительно французские блюда.

– А где вы ужинали?

– В ресторане «Гаврош». Ах, какие там чудесные слоеныепирожки, суфле по-швейцарски, утка, тушенная в горшочке, тарталетки с гусинымпаштетом! А какое замечательное легкое вино!

– Да, но сыт этим не будешь, – ехидно заметилаНадя.

Официант поставил на столик два хрустальных бокала снапитком, а рядом – серебряную тарелочку в форме рыбки, на которой лежалифисташки, черные оливки и тарталетки с анчоусами.

– Пожалуйста, это уберите, пока я не съела, –сказала Анджела.

– А вы, мадам, не желаете отведать нашей фирменнойзакуски? – спросил официант у Нади.

– Благодарю, нет! Можете забрать, – сказала она,несколько удивленная тем, что он не выполнил указания Анджелы беспрекословно:обычно мужчины предпочитали с ней не спорить.

– Желаете чего-то еще? – спросил он, ставятарелочку на поднос.

– Нет, спасибо, – ответила Анджела, одарив егоприторной улыбкой.

– Будем здоровы! – поднимая бокал, сказала Надя.

Подружки чокнулись. Сделав большой глоток, Анджела Барретустроилась в кресле поудобнее и закинула ногу на ногу. Она была привлекательнойженщиной, с ярко-рыжими волосами, ниспадающими на плечи, изумрудными глазами судивительно белыми белками, крупным, но правильной формы носом и чувственнымртом. От ее развитой фигуры, натренированной в гимнастическом зале и бассейне,веяло здоровьем, а ноги, условно прикрытые черной мини-юбкой и обтянутыетонкими черными колготками, радовали посторонний взор своей стройностью.

– Ну, естественно, он предложил мне взглянуть, как онживет, – продолжала она. – Да, я говорила, что он американец?

– Нет, но не это главное. Что было дальше?

– А про то, что у него свой лимузин с шофером?

– Разумеется, это ты сказала. Продолжай!

– Ну, мы поехали на лимузине к нему на Дейвис-стрит.Оказалось, что он занимает пентхаус на крыше этого знаменитого здания в стилемодерн из черного стекла и стали.

– Я так и предполагала, раз у него есть лимузин сводителем.

– Комнаты там размером с поле для игры в крокет! Готоваголову дать на отсечение, что на стенах у него висят два подлинника Пикассо иодна миниатюра Шагала, – я имею в виду только прихожую!

– А как украшена спальня? – спросила Надя,наблюдая за игрой воздушных пузырьков в бокале.

– А в гостиной висит картина Эдмунда Кроппера, –пропустив вопрос подруги мимо ушей, продолжала рассказывать Анджела. – Онговорит, что она напоминает ему его родной городок.

– Долго ты еще будешь ходить вокруг да около? –нетерпеливо спросила Надя.

– Наскучила монашеская жизнь? – хитроприщурившись, спросила, в свою очередь, Анджела. – Ладно, подруга, я тебяпонимаю и перехожу к главному. Я без обиняков спросила, намерен ли он уложитьменя в постель. Ты ведь знаешь, что я всегда предпочитаю брать быка за рога.

– А тебе хотелось с ним переспать?

– Еще как! Он такой импозантный мужчина! Похож наРоссано Брацци в фильме «Южно-Тихоокеанский экспресс» – его показывали недавнопо телевизору. Я глаз не могла оторвать от этого мужчины! Промокла насквозь,пока ерзала в кресле. Вот бы с кем переспать!

– Анджела, выбирай выражения!

– Но это правда! Не строй из себя святошу.

– Ладно, вернемся к твоему американцу. Что он ответил?

– Он очень серьезно на меня посмотрел, словно бысобирался прочесть мне лекцию о смысле жизни, а потом спросил, может ли он наменя положиться.

– Положиться? Это в каком смысле?

– Ну, в смысле верить. Я, конечно, сказала, что онможет быть спокоен, я его не подведу. Тогда он как-то притих, налил мнечудесного коньяку, помолчал и вдруг заявил, что я очень соблазнительная женщинаи навожу его на греховные мысли. И все это с чрезвычайно серьезным видом. Ну, ясделала круглые глаза и молчу, жду, что он скажет дальше. Он помолчал иговорит, что, мол, как очень богатый человек, он имеет свои прихоти и капризы,поэтому общается только с теми, кому доверяет. Мне стало не по себе, явытаращила глаза. Он снова замолчал.

– Какой ужас! Я бы на твоем месте убежала! –прошептала Надя, ощущая легкий озноб.

– Не говори ерунды! Ты бы все равно осталась, излюбопытства. Он встает, берет меня за руку и отводит в комнату в концекоридора. Она оказалась абсолютно темной, без окон, с выкрашенными в черныйцвет стенами, полом и потолком. Посередине стоял диван. Освещалась комнатадвумя прожекторами, подвешенными к потолку. Диван был покрыт черным покрывалом.Напротив него, у стены, стоял стол с двумя подсвечниками. Я решила, что онколдун.