Он пришёл в мой кабинет точно в назначенное время и сел на стул возле стола. В руках у него был белый пластиковый пакет с каким-то бумажным свёртком внутри – его он осторожно положил на пол возле стула. Обычный мужчина, тридцать семь лет, если верить записи в журнале. Располагающая внешность, несколько усталое выражение лица и немного беспокойный взгляд. Это наша первая встреча и, судя по всему, его первый в жизни визит к психиатру. Я поймал себя на мысли, что не могу догадаться, что привело его ко мне. Впрочем, причина, конечно, всегда найдётся… Однако ни в его внешности,  ни в манерах не было ничего, что могло бы дать мне хоть какую-нибудь подсказку. Алкоголизм? Сексуальные проблемы? Шизофрения? Нет, никаких зацепок пока… Пока…

– Доктор, со мной произошла очень странная история, – сказал он, – И я не знаю, что мне делать.

Я молчу и всем своим видом показываю, что я его внимательно слушаю.

– Я не верю ни в бога, ни в чёрную магию, – продолжил он, – Поэтому я думаю, что у меня какие-то проблемы с психикой.

– Расскажите, пожалуйста, почему вы так думаете? – сказал я.

– Хорошо, я вам всё расскажу… – он ненадолго замолчал, собираясь с мыслями, а потом поведал мне следующую историю, которую я пересказываю здесь его словами…

…Полтора  года назад умерла моя жена. Для меня это было огромным шоком. Не важно как и от чего она умерла – это, по-моему, особой роли не играет… Просто у меня после её смерти началась депрессия, я довольно много пил, да и вообще и себя запустил, и работу… К счастью, мой начальник, поняв в каком состоянии я нахожусь, предложил мне поехать поработать в Африку на полгода, чтобы хоть как-то сменить обстановку, да и деньги там платили приличные. Наша фирма занимается оборудованием для шахт и буровых установок, и у меня достаточно большой опыт в этой области. Неважно, в какую африканскую страну я попал, но это была настоящая Африка – джунгли, негры, солнце… Там уже работал один русский специалист, Петров, который ввёл меня в курс дела, да и вообще во всём мне помогал…

Жили мы в небольшом городке, прямо посреди джунглей, а на работу, то есть на буровую установку, ездили на джипе – там недалеко было, минут сорок по лесной дороге. С нами постоянно, ну или почти постоянно, находился один местный негр – Майк его звали… Вернее звали его совсем иначе, но Майк было проще выговорить, да он и сам считал, что так проще. Майк довольно хорошо говорил по-английски и даже рассказывал, что жил семь лет в Англии, пока его не депортировали оттуда за что-то… Не знаю, правда это или нет… Майк был нашим переводчиком, шофёром и, вроде как, телохранителем – у него всегда с собой была лёгкая винтовка; то ли от диких зверей нас защищать, то ли от разных бандитов и повстанцев… Впрочем, никаких инцидентов не было. Только один раз из леса вышли к нам на буровую человек шесть негров с автоматами – я так и не узнал, кто это были: то ли полиция, то ли бандиты, то ли партизаны какие-нибудь. Майк с ними о чём-то переговорил, те посмеялись над его винтовкой и снова в лес ушли, а Майк потом разом полбутылки виски осушил – так перенервничал. Мне пришлось тогда за руль садиться, а он, пьяный, но жутко довольный, всю дорогу радовался, что обошлось – видимо, всё могло закончиться и более трагично…

По дороге на буровую и домой мы каждый день проезжали недалеко от какой-то покинутой деревни – там через заросли можно было рассмотреть несколько полуразвалившихся хижин. Майк говорил, что это проклятое место, и что туда ходить нельзя. Мы его уговаривали-уговаривали, но он не соглашался, а без него мы вроде как не отваживались по джунглям шляться. И вот однажды приходит к нам Майк и просит выходной – сестра или кузина у него замуж в соседней деревне выходит… В их степенях родства и не разберёшься – там, типа, всё племя – братья и сёстры… Петров его, конечно, отпустил, и в тот день мы одни на буровую поехали. Вечером домой тоже одни ехали. Проезжаем мимо той покинутой деревни, и любопытство всё-таки взяло верх – съехали с дороги и, насколько смогли, подъехали поближе. Потом оставили машину и стали продираться через заросли к развалинам. Там всё давно прогнило под этими вечными дождями и заросло уже прямо деревьями. Только, кажется, две или три хижины ещё не совсем рухнули – крыши были провалены, но части стен ещё держались. И чего Майк этого места так боялся? Ходим, смотрим – абсолютно ничего интересного… Даже старой миски никакой нигде не валяется – наверняка, хозяйственные негры всё давно по домам растащили. Мы уже собирались обратно к машине идти, как вдруг я увидел внутри одной из полуразвалившихся хижин, на одном из её покосившихся деревянных столбов, что-то чёрное и непонятное. Я подошёл ближе и обнаружил, что это была какая-то африканская ритуальная маска. Там в столбе была вырублена небольшая полочка, и на ней стояла эта странная маска… Впрочем, почему странная? Я там похожие видел в сувенирных лавках. Маска как маска – из чёрного дерева, вытянутая, с жутковатой рожей и каким-то замысловатым орнаментом по краям. Орнамент был вырезан по дереву, а потом ещё и прорисован белой краской. Мой контракт заканчивался через пару недель, и я подумал, что эта маска была бы неплохим сувениром – всё равно я планировал купить что-то похожее на память об Африке. Взял я ту маску и показал Петрову. «Смотри, – говорю, – Тут всё такое прогнившее, а эта маска – ну прямо как новая…» Петров предположил, что местные жители оставили маску здесь совсем недавно. Они ведь так боятся всяких злых духов – возможно, эта маска в их представлении должна была распугать всякую нечисть… «Может, тогда мне не стоит её брать?» – предположил я. «Так они же сюда не ходят, – сказал Петров, – Они никогда и не узнают. Вон, Майк, например, каждый раз от страха трясётся, когда мы мимо этих развалин проезжаем.» В общем, забрал я ту маску, а Майку мы с Петровым договорились ни о чём не рассказывать…

Потом мой контракт закончился, и я собрал чемоданы и вернулся на родину.