Дни в ноябре коротки. Не успеешь оглянуться — уже темнеет… К вечеру похолодало, и крупные снежные хлопья посыпались с неба, укутывая землю белоснежным ковром, скрывая мерзлую грязь и превращая черные, лишенные листвы деревья в сверкающее чудо.

Писатель-фантаст Максим Сабуров сидел в старом удобном кресле с ноутбуком на коленях и тщетно пытался сосредоточиться. Не получается батальная сцена, ну никак не получается! Если регулярные обученные войска из Ангелаты сошлись в бою с шотгарскими горцами в долине у Черного ручья, то шансы у одетых в звериные шкуры дикарей, вооруженных лишь длинными копьями да собственной отчаянной отвагой, почти нулевые. А они должны победить, и победить вполне убедительно, иначе вся идея романа — к чертовой матери, хоть заново начинай. Запустить бы сейчас Game-master, разыграть бы эту батальную сцену на пересеченной местности, да покрутить так и сяк, посмотреть, как бы это могло быть… В конто веки компьютерные игрушки послужат литературе, а не наоборот. Кажется, на диске где-то должна быть программа. Только вот где они, эти диски, — поди разберись!

Максим тяжело вздохнул и с тоской посмотрел вокруг. Верно говорят, что один переезд равен двум пожарам. А ремонт? Наверное, трем, не меньше! Комната показалась ему жалкой и совершенно разоренной. Кругом какие-то тюки, коробки, мебель отодвинута от стен и громоздится в центре комнаты, накрытая прозрачной пленкой… Как тут что-то найти — просто уму непостижимо! Весь привычный, давно знакомый жизненный уклад поставлен с ног на голову. Ну куда могли подеваться диски? Максим прекрасно помнил, как сам упаковал их в картонную коробку из-под обуви, а вот куда потом поставил?

— Вера!

Нет ответа.

— Верочка!

Опять молчание. Только в кухне звякает посуда, что-то шкворчит на сковороде и плывут вкусные «съестные» запахи.

— Белка, ну где ты там?

— Сейчас, иду! У меня тут котлеты подгорают!

Максим почувствовал, как к горлу подкатывает раздражение. Просто невозможно работать в такой обстановке! Почему-то считается, что если человек каждый день отправляется в офис и сидит там с девяти до шести, то он работает, даже если целый день играет в пасьянс и торчит в курилке, а если дома — то это вроде уже не работа! Всегда можно свалить на его бедную голову какие-нибудь неотложные дела вроде похода в магазин за картошкой. Или вот как сейчас — стихийное бедствие в виде ремонта. Хорошо еще, Армен, муж сестры Наташи, обещал прислать бригаду рабочих. «Вот такие ребята, сделают все в лучшем виде, доволен будешь, Максим-джан!»

Денег за ремонт «вот такие ребята» запросили подозрительно мало, и в глубине души Максим подозревал, что львиную часть суммы Армен выложил из собственного кармана. Пробовал было подступиться с вопросами, но ничего не добился. «Ты что, не веришь мне? — возмущался новоявленный родственник, и густые брови недобро сходились на переносье. — Думай, что говоришь! Ты ведь не девушка, чтоб тебя на содержание брать». Оставалось только примириться с мыслью, что работяг вдруг обуяла страсть к благотворительности или Армена с их бригадиром связывают какие-то особые отношения.

Через несколько дней вообще придется перебираться в Верочкину однокомнатную. Вся эта возня с разбором вещей, с мебелью, кучей всяких мелочей, о которых и не помнишь, пока жизнь катится по привычной колее, выматывает не меньше разгрузки вагонов. Только ближе к вечеру удалось выкроить часок, чтобы поработать, и вот — не получается ничего!

Но что поделаешь, сейчас ремонт — не роскошь, а необходимость, ведь в самом недалеком будущем грядут крупные перемены в жизни… Всего через несколько месяцев их станет уже не двое, а трое, а значит — надо приготовить все необходимое для малыша. Благо место есть — после того как сестра Наташа вышла замуж и переехала (а точнее, просто перебралась в соседнюю квартиру), комната ее стоит пустая. И теперь Верочка вдохновенно подбирает обои, занавески, какие-то коврики и подушечки, чтобы превратить ее в уютную детскую для будущего маленького принца. С самых первых дней она почему-то была уверена, что родится сын, а теперь вот и ультразвук подтвердил. Верочка даже попросила распечатать расплывчатый снимок еще не родившегося существа и торжественно вложила его в альбом «Наш малыш» на первой странице.

А Максим, Максим даже самому себе боялся признаться, что ожидаемое событие и радует, и пугает его одновременно. Вроде бы не мальчик уже — тридцать шесть стукнуло, и с Верочкой они прекрасно живут, за все время ни разу по-настоящему не поссорились (а ведь уже седьмой год вместе! Просто фантастика, даже самому не верится), и некоторый достаток появился — книги его издаются и переиздаются регулярно, так что не придется думать, на что памперсы купить… Но все равно, ребенок — это такая ответственность! Причем пожизненная. Как подумаешь — прямо в дрожь бросает.

— Ну, что случилось? Какая муха утопилась?

Верочка чуть приоткрыла дверь, заглянула в комнату.

Взглянув на жену, Максим сразу почувствовал, как раздражение испаряется, как весенняя лужица под горячими солнечными лучами. И стало немного стыдно за свои недавние мысли. Тоже мне великий писатель земли русской, непонятый гений… Разве можно брюзжать, когда рядом — она, такая живая, такая красивая? Карие глаза блестят, словно вишни, сама раскраснелась, на губах играет особенная, словно внутрь себя обращенная улыбка. Все-таки некоторым женщинам очень идет беременность!

Максим зачем-то показал на экран ноутбука и грустно сказал:

— Да вот… Батальная сцена никак не вытанцовывается. Верунь, где у нас коробка с дисками?

Верочка задумалась на минуту.

— На антресолях, наверное… Хочешь, я посмотрю?

Максим покосился на ее круглый животик, уже заметно выпирающий под джинсовым комбинезоном, и почувствовал, как кровь приливает к ушам от стыда. Не хватало еще по антресолям лазить на седьмом месяце!

— Сиди уж, я сам, — проворчал он и пошел в прихожую за стремянкой.

Взобравшись на шаткое сооружение, Максим открыл дверцу антресолей. Коробку он увидел сразу же. И когда только он поставил ее сюда… Если бы не Верочка — сто лет можно было бы искать. А вообще-то здесь тоже разобраться не мешает, ну прямо лавка старьевщика образовалась. И столько места пропадает зря! Каким количеством барахла человек успевает обрасти за свою жизнь — просто удивительно!

Максим чихнул от пыли — и вдруг потерял равновесие. Нога соскользнула со ступеньки, пытаясь удержаться, он схватился за какую-то веревку, уже падая, дернул ее на себя… В следующий момент он уже сидел на полу среди рассыпанных старых книг и тетрадей, от души чертыхаясь и потирая здоровенную шишку на лбу. А уж тарараму-то наделал! Даже Малыш — большой черный пес, любимец и баловень Максима — прибежал на шум и уселся рядом, озадаченно глядя на хозяина.

— Максим, ты как?! Сильно ушибся? Встать можешь?