Егор больше никак не отреагировал на то, что я была на приеме. Вероятно, ему для мести хватило того, что там я узнала о его помолвке. Больше не высказывался на счет моей работы и вообще мы с ним не пересекались. Ну, хоть не выгнал и на том спасибо.

Глава 3

На следующее утро меня разбудил настойчивый звонок телефона. Я с большим трудом выбралась из кровати, потому что опять не спала почти всю ночь. Поднимаюсь на ноги и чувствую, что голова начинает кружиться, скорее всего, из-за стресса и постоянных слез. Добираюсь до орущего телефона и беру трубку.

— Марин, — слышу голос Олега, — ты там жива вообще?

— Жива, — отвечаю хрипло, — что ты хотел в такую рань?

— Какая рань, время обеда уже.

— Не важно. Ну, так что? — раздраженно прерываю его.

— Марина, ты нужна мне срочно. Сегодня Алекс назначил дополнительную съемку.

— Олег, мы же договаривались, никаких дополнительных часов.

— Марина, — даже голос повышает от эмоций, — он дополнительные съемки оплачивает в трехкратном размере.

— Ну и что? С чего ты взял, что мне это интересно?

— Марин, это интересно мне. Ты уж прости, но я, как твой агент, тоже получу огромный процент с этого. Так что, давай, поднимай свой ленивый зад и дуй в студию, приводить себя в порядок.

— А если я откажусь? — закидываю удочку.

— Тогда ты останешься без работы, и я тоже, — рычит в трубку, — и не забывай про неустойку, она огромная.

— Хорошо, сейчас приеду, — обреченно выдыхаю.

В конце концов, что такое потерпеть три часа съемки, надеюсь, потом-то меня оставят в покое. Быстро привожу себя в порядок, сильно не усердствую, все равно там, в студии сделают все, как надо.

Забегаю по пути в детскую, целую сына, даю себе немного времени подержать его в своих руках и насладиться сладким запахом.

На завтрак у меня уже времени не остается, поэтому беру с собой пару бутербродов, кофе и выбегаю из квартиры. Перекусываю, пока еду в такси, потому что по опыту знаю, что съемка может затянуться на несколько часов.

Когда подъезжаю к месту обращаю внимание, что рядом со студией припаркованы несколько черных тонированных иномарок, а возле входных дверей стоят два огромных охранника. Подхожу ближе и застываю, не знаю, что я должна сказать им, чтобы меня пропустили. Но один из них сам распахивает передо мной двери.

— Проходите, вас ждут, — говорит спокойно, умудряясь при этом даже рот практически не открывать.

Я захожу внутрь и вижу, что здесь охраны еще больше. Все на одно лицо и в одинаковых черных костюмах. Олег стоит у окна и как обычно с кем-то ругается по телефону. В углу сидит девочка фотограф, с которой я частенько работаю. У нее огромные глаза и перепуганное лицо, мне тоже как-то не по себе, еще с тех пор, как я увидела количество машин и охраны.

Прохожу дальше и замечаю, что в кресле у стены с ноутбуком на коленях сидит Алекс. Он сосредоточенно смотрит на экран и, кажется, никого не замечает. На столе рядом с ним огромное количество черных футляров с украшениями. От такого вида я вовсе не замираю в восхищении, у меня в голове только одна мысль, неужели все это количество, надо будет отснять. Это же на целый день.

Дальше все идет по отработанной схеме, меня усаживает в кресло визажист и делает свою обычную работу. Затем она приносит две коробки, одну большую, вторую поменьше. В большой коробке лежит платье, в маленькой туфли. Не понимаю, на черта они мне нужны, ведь снимать будут только верх, но послушно беру и то и другое.

Я быстро переодеваюсь за ширмой и подхожу к столу, на котором лежат футляры с драгоценностями. Алекс в это время перебирает коробки, несколько из них открывает и показывает мне. Я равнодушно пробегаю по ним глазами и продолжаю молчать. Он, что ждет, когда я выберу сама? Так мне абсолютно все равно. Я к этим разноцветным камням и их холодному блеску абсолютно равнодушна. Понимаю, конечно, что здесь побрякушек на огромную сумму, скорее всего, поэтому здесь столько охраны, но я никогда не была любительницей драгоценностей. Может пару раз после первых съемок покупала себе что-то или получала в подарок от родственников, но особо не носила.

Алекс сам выбирает комплект с брильянтами и передает его девушке, которая приводила меня в порядок. Она помогает мне справиться с застежкой, и мы приступаем к работе. К моему большому облегчению съемки длятся совсем недолго. Из всей этой кучи драгоценностей Алекс выбрал только три комплекта. Не понимаю только, зачем надо было привозить с собой все.

Сам хозяин этой коллекции все время съемки сидит все в том же кресле и ни на секунду не сводит с меня глаз. Раньше он никогда не присутствовал лично, только сегодня. Не знаю, что это значит, но мне это совсем не нравится.

После окончания съемок Алекс подходит ко мне и протягивает руку к моим волосам, я в испуге отшатываюсь, но его это не останавливает.

— У вас перышко в волосах, — говорит с легкой улыбкой и достает его из моих волос.

— Спасибо, — отвечаю нервно и все равно отхожу от него на шаг.

— Марина, вы можете выбрать себе комплект в подарок, — показывает на коробки, — любой.

— Только один? — ехидно спрашиваю.

Язык мой враг мой, особенно в те моменты, когда мне не по себе.

— Нет, не один, — отвечает, нисколько не меняясь в лице, — можете забрать себе хоть все.

Ну, ни хрена себе, думаю про себя. Как дорого меня оценивают. Даже не знаю сейчас смеяться или плакать. А что потребуют взамен? Пожизненное рабство? Статус послушной наложницы, раздвигающей ноги сразу, как только хозяин появляется на горизонте?

— Я не люблю драгоценности, — пожимаю плечами, — вернее, я к ним абсолютно равнодушна, так что здесь мимо. Они не представляют для меня никакой ценности.

— А что вы любите? — незамедлительно следует вопрос, — вернее, что для вас представляет наивысшую ценность?

— Я люблю своего сына, — твердо отвечаю, — больше всего на свете. Он самое дорогое, что у меня есть.

Хотя тут можно поспорить, есть ли.

Алекс к моему большому удивлению и сожалению никак не реагирует на новость о том, что у меня есть сын. Я надеялась, что, узнав об этом, он от меня отстанет. Опять мимо.

— Марина, а давайте прогуляемся, — ловко меняет тему.

— Зачем? — напряженно спрашиваю.

— Подышим свежим воздухом, — отвечает с улыбкой.

— А у