Санта-Барбара, Калифорния

Вечер пятницы. Восемь часов. Бары и клубы Стейт-стрит уже наполняются посетителями. Три студента, шатаясь, выползли из ирландского паба «Джеймс Джойс» и устроили на тротуаре веселую кучу-малу. Один из них стиснул приятелей в «стальном зажиме». Перед входом в ночной клуб «Велвет Джонс» вышибала потребовал документы у студента и студентки, рассмотрел их с преувеличенной тщательностью, потом отцепил красный канат и пропустил юнцов, даром что удостоверения личности наверняка были поддельными. Под его пристальным взглядом парочка шмыгнула в клуб.

Сцены безобидного студенческого кутежа разыгрывались на всем протяжении главной клубной улицы города. Сколько помнят старожилы богатого калифорнийского побережья, такое бывает каждый год.

Чарли Мендес наблюдал за происходящим, застыв на пересечении Стейт-стрит и Уэст-Харли-стрит. Из закатанного рукава футболки он вытащил сигарету «Мальборо», из бокового кармана джинсов – зажигалку «Картье» и закурил. Чарли сделал пару глубоких затяжек и принялся разглядывать улицу. Мимо пронеслась стайка девчонок, и одна длинноногая брюнетка улыбнулась ему. В ответ Мендес подарил ей фирменный оскал калифорнийского серфера и провел рукой по своим густым светлым кудрям. Брюнетка захихикала, хотела что-то сказать, но подруга схватила ее за локоть и потащила за собой.

Чарли вытащил маленький цифровик, который всюду носил с собой именно ради таких ситуаций, и крикнул:

– Эй, красотка, улыбочку!

Сальная реплика и предложение сфоткаться для большинства ровесников этого человека были чреваты поднятием среднего пальца и презрительным взглядом, только Чарли к большинству не относился. Лет в двадцать он небезуспешно работал моделью в Нью-Йорке. Вопреки нездоровому образу жизни красота его не исчезла, а лишь немного поблекла. Загорелое лицо Мендеса источало зрелую мужественность, а его зубам и волосам не грех было и позавидовать.

Брюнетка покраснела, что-то шепнула подружке и упорхнула.

Мужчина просмотрел отснятые кадры. Девчонка явно испугалась вспышки и закрыла глаза. М-м-м, как многообещающе – Мендес аж содрогнулся от предвкушения.

Чарли жил ради таких вечеров. В своем родном городе он любил многое, но с возможностями, которые Санта-Барбара дает человеку вроде него, не сравнится ничто. Каждый год отсюда уезжают выпускники, и на их место приезжают восьмиклассники. Обновление идет непрерывно, постоянен лишь он, Чарли Мендес. Он смотрит. Ждет. Выбирает момент. Не упускает шанса пополнить свою коллекцию.

Чарли посмотрел на часы – совершенно не серферские «Ролекс Ойстер Сумбаринер» за пять тысяч долларов. Еще рано. Сейчас он пойдет домой и подготовится, а позднее, часов в одиннадцать, вернется проверить, что сулит ему вечер. Завтра студенты начнут разъезжаться, и Санта-Барбара за пару дней превратится из университетского города в туристический. Один за другим появятся жители Лос-Анджелеса и Сан-Франциско, имеющие здесь дачи. Хотя они Мендесу ни к чему – только заполонят пляж, у которого он по утрам занимается серфингом, и вообще подпортят ему жизнь.

Одним словом, эту ночь надо использовать по полной. Надо сделать ее яркой и незабываемой, чтобы хватило на долгие месяцы одинокого лета, пока к осеннему семестру не подтянется молодняк.

Чарли подошел к своей машине – «Астон Мартину», красному кабриолету с низкой посадкой, прыгнул на водительское сиденье и завел мотор. Он поехал по побережью на север, чтобы подготовить почву для предстоящего действа.

Шестнадцать месяцев спустя

Лос-Анджелес, Калифорния

С бешено колотящимся сердцем Мелисса Уорнер проталкивалась к сцене. Прямо над ней милый темнокожий паренек в мешковатых джинсах и майке с символикой «Лос-Анджелес Лейкерс» пел в стиле рэп о шлюшках и потаскушках, чуть поодаль крутились два диджея в таком же наряде, а справа и слева от рэпера извивались, явно кайфуя от каждого слова, десяток танцовщиц в нарядах в стиле БДСМ.

Два ярких прожектора зигзагами скользили по толпе, набившейся в зал. Басы пульсировали так, что Мелиссе казалось, будто бы пол содрогается в такт с ними. Одной рукой рэпер схватился за мошонку, другой стиснул пачку долларов и помахал купюрами. Его публика, в основном белые подростки из пригорода, вопила, восторгаясь песней. Кем это «произведение искусства» делало их сестер и матерей? Проститутками. Кусками мяса. Убогими тварями, умеющими лишь одно. «Не отвлекайся! – велела себе Уорнер. – Вспомни, для чего ты здесь. Чтобы найти его».

Разве легко его искать? Ничего подобного! Но Мелисса упрямо шла по следу, хотя все вокруг говорили, что самое разумное – забыть. Еще немного, и ей воздастся за упорство. Он рядом. Он… Человек, который поможет ей восстановить справедливость и, вероятно, начать новую жизнь.

Она заглянула за перегородку на дюжих секьюрити в футболках. Человека, которого она искала, среди них не оказалось. Словно пловец, мисс Уорнер работала руками, ныряла под занесенные локти, чтобы отодвинуться от сцены и завоевать себе немного свободного пространства. От давки ее замутило, и у нее закружилась голова. Мелисса жадно глотала воздух, вот только горячей влаги в нем было куда больше, чем кислорода. «Сейчас отключусь», – запаниковала было она, но в тот же момент очутилась в свободном закутке.

У барьера скучал секьюрити в футболке с промотура «Тройного К», что в переводе на общечеловеческий означало «Команда Комптонского Клоуна», с удостоверением на черном шелковом шнурке. Деревянная аппарель за его спиной вела за кулисы. Мелисса вытащила сотовый, разыскала единственный, с трудом добытый снимок того человека и показала его секьюрити. Тот лишь пожал плечами:

– Не знаю этого типа.

– Но вы должны знать, – настаивала Уорнер. – Он здесь начальник охраны.

– Не-а, не он.

– Я имела в виду охрану группы.

– О группе знать ничего не знаю.

Мелисса встала на цыпочки, чтобы заглянуть за кулисы, но охранник тотчас загородил ей обзор. Подмышки у него быстро темнели от пота. Девушка уловила терпкий запах мужского тела, и ее снова замутило.

– Хочешь за кулисы заглянуть? Могу устроить. Рэперов увидишь. – Секьюрити кивнул на сцену. – Не просто так, конечно, – добавил он, не сводя глаз с груди собеседницы.

Мелисса отступила на шаг и зажмурилась, запрещая себе плакать. Знал бы этот тип, что с ней делает его похоть! Хоть каплю ее боли почувствовал бы… Она разлепила веки, но секьюрити уже отвлекся. Он командовал кем-то по рации и вглядывался в толпу.

Мисс Уорнер обернулась. Клаберы разбегались. Музыка еще лилась из колонок, но рэпер больше не пел. Он стоял на краешке сцены и призывал свою публику к порядку: