Марвин бежал по темной, освещенной редкими свечными фонарями улочке.

Мощеная проезжая часть оказалась в ужасном состоянии, дыра на дыре, будто по ней прокатилась волна рабочей стачки. Где, как известно, каждый выломанный из мостовой булыжник есть главное оружие пролетариата. Хотя стачка тут явно была ни при чем: судя по отсутствию нормального газового освещения, здешние жители предпочитали не тратиться на ремонт общественных мест. Пусть даже на собственной улице и даже перед собственным домом.

Тем более что они, жители, наверняка привыкли ложиться спать пораньше, все ж рабочий квартал, а потому отсутствие уличных фонарей никого не беспокоило.

Ставни закрытых окон были такого же невзрачного цвета, что и фасады домов, отчего казалось, будто Марвин бежит между двумя высокими, уходящими в черное никуда глухими стенами. Что ожидало Марвина впереди, куда вела улочка, оставалось загадкой.

Двери домов тоже были заперты — Марвин попробовал толкнуться в одну, другую, понял, что это бесполезно, и побежал дальше, спасая свою жизнь.

Где-то сзади послышался далекий топот: преследователи наконец сообразили, куда свернул беглец, и теперь гнались за ним, не жалея сил. Или не сообразили, а воспользовались поисковым амулетом — уж кто-кто, а охранники казино могли позволить себе подобную магическую роскошь. Особенно если дело касалось немалых денег, украденных залетным шулером.

В роли шулера сегодня оказался Марвин: его прилюдно обозвали мошенником, демонстративно вынув из нагрудного кармана пиджака особую кроличью лапку — запрещенный во всех игровых заведениях талисман гарантированного везения. Откуда взялась эта проклятая лапка, Марвин понятия не имел, а потому не приходилось сомневаться в том, что его кто-то подставил. Скорей всего нынешний заказчик расследования, снабдивший Марвина дорогим вечерним костюмом и деньгами для игры. Чтобы, значит, господин наемный сыщик не выделялся среди посетителей казино и тайно сделал свое дело. То есть выяснил, с каким игроком-мерзавцем встречается загулявшая жена господина заказчика и куда после с тем мерзавцем уезжает. Внешность, возраст, имя любовника, название гостиницы… Как можно больше подробностей и деталей. Рядовой заказ, обычная работа.

Вот только закончилась она сегодня слишком быстро и чересчур скандально.

Марвину надо было заподозрить неладное еще в самом начале, когда он для разминки занялся «одноруким бандитом» и с ходу получил на барабанах четыре семерки. Или хотя бы когда сыграл по маленькой в блэк-джек, взяв на первой игре полторы тысячи гульдов фишками. И уж совсем точно не надо было играть на рулетке, но азарт, азарт!

Поставленные на «семнадцать» осторожные сто гульдов тут же превратились в пятьдесят тысяч. Затем, на другом номере, пришли уже сто двадцать тысяч, а после триста с мелочью… Здесь-то Марвином и заинтересовалась охрана, ведь эти ребята никого не выпускают из поля зрения! Особенно новичка, который всего за час вынул из кассы заведения приличную сумму.

Кстати, хорошо, что касса оказалась близко к выходу. И что рассвирепевшие охранники затеялись бить Марвина одновременно, мешая друг другу, всерьез озлившись на совет идти куда подальше — с конкретным непечатным адресом. Чего Марвин, собственно, и добивался, потому что когда люди теряют голову, то от них гораздо проще удрать. Что он и сделал, успев выхватить из руки охранника кроличью лапку — не оставлять же владельцам казино вещественное доказательство! По судам затаскают, с них станется.

Если, конечно, поймают.

Фишки и обналиченные гульды оттопыривали карманы пиджака. Вспомнив о выигрыше, Марвин на бегу вытащил пачку сотенных банкнот, содрал с нее резиновое колечко и с силой швырнул деньги вверх. Пачка улетела в беззвездное осеннее небо: через секунду в свете фонаря закружился тихий купюрный листопад, которого никогда на этой улице не было, да и не могло быть по определению. Подумав, Марвин для верности запустил к крышам еще пару пачек, после чего заорал во всю мочь:

— Деньги! Халява! Бери кто хочет! Сколько хочет! — Кинув за спину горсть ненужных фишек — все равно путь в казино закрыт навсегда, — он припустил дальше. Денег, конечно, было жалко до невозможности, но жизнь-то дороже.

Позади Марвина захлопали ставни окон, похоже, не все жильцы успели лечь спать. Почти сразу защелкали замки отпираемых дверей; на улице вдруг стало людно и очень шумно.

— Надеюсь, это хоть немного задержит костоломов, — оглянувшись на возникшую толчею, от души понадеялся Марвин.

Как оказалось, надеялся он зря — охранники без лишних церемоний проложили себе путь сквозь толпу пинками и зуботычинами. А после начали стрелять по убегающему. Вернее, в ту сторону, куда удирал беглец.

Стреляли охранники не прицельно, на всякий случай и куда придется. Белые шарики фаерболов с едким шипением прожигали ночную темноту, уносясь куда-то в дальний конец улицы и взрываясь там жарко-солнечными всполохами. Судя по яркости вспышек, использовались запрещенные для гражданских лиц армейские огнестрелы с усиленными спецзарядами, — каждый из которых мог с легкостью пробить насквозь пассажирскую самоходку. Нетрудно было представить, что случилось бы с Марвином, попади такой заряд ему в спину. Марвин и представил — после чего понесся дальше словно на крыльях.

Однако сил ему хватило ненадолго — сколько можно бежать без перерыва! Ноги стали будто ватные, неподъемные, Марвин начал все чаще оступаться на выбоинах — верный признак того, что нужно остановиться и хотя бы немного передохнуть. Но отдыхать прямо здесь, на мостовой, было равносильно самоубийству. Вряд ли охранники обойдутся тем, что отнимут у него выигранные деньги и основательно побьют, ох вряд ли. В лучшем случае искалечат до полной инвалидности, а в худшем… Ну, тут без вариантов.

Ситуация становилась отвратней некуда, врагу не пожелаешь.

И в этот момент Марвин увидел впереди, по левую сторону улицы, светящийся прямоугольник стеклянной двери. Что там находилось — работающий допоздна продуктовый магазин, дежурная распивочная или полицейский участок, — беглеца не интересовало. Главным было то, что у него появился шанс на спасение, пусть небольшой, но возможный; собрав остатки сил, Марвин доковылял до источника света. Остановился, тяжело дыша, прочитал написанное на висевшей рядом с дверью табличке, озадаченно хмыкнул. Впрочем, где ж еще находиться подобному месту, как не в рабочем квартале!

Сквозь толстое, наверняка бронированное, стекло (а какое еще может уцелеть в этих трущобах?) был виден темно-зеленый настенный экран с бегущими по нему белыми строчками и клавишная панель справа от него. Больше в комнатке ничего не имелось, ни стула, ни стола, да и зачем они в помещении, где, как правило, никто надолго не задерживается.

«Круглосуточный прием на срочную работу» — лаконичное объявление не сулило каких-либо перспектив, да этого и не требовалось. Тот, кто решался воспользоваться услугами кабины трудоустройства, прекрасно знал, на что идет. Марвин был наслышан о жутких условиях, в которые зачастую попадали завербованные таким способом, но выбирать не приходилось: он достал из-за пазухи висевший на цепочке паспортный жетон и приложил его к считывающему глазку под табличкой. Через секунду дверь приоткрылась, давая понять, что клиент может войти, что он признан вполне трудоспособным и подходит хотя бы для одной из заявленных в списке специальностей.