Вода остывает. Лу уже какое-то время сидит в ванне. Обычно она предпочитает быстрый душ и очень редко принимает ванну, чтобы понежиться и расслабиться в облаках мыльной пены. Она сооружает из пены маленькие горные пики, как в детстве. Лу смеется и делает еще два горных пиках на своей груди, Эверест и К2[1].

Она скользит вперед, чтобы повернуть пальцем ноги кран с горячей водой. Она проделывала этот маневр бесчисленное количество раз: это ванная комната в квартире, где прошло ее детство, хотя теперь здесь живет только ее мама Ирэн. Мыльная пена обретает вторую жизнь под струей бегущей воды, вздымаясь волнами сахарной ваты у ног. Лу прикрывает глаза и глубоко вздыхает. Даже запах возвращает в прошлое – ландыш, любимый запах матери.

Уже поздно, и после долгой поездки с Озер видавшая виды ванная цвета авокадо манила, как закадычная подружка. Лу откидывается на спину, тепло растекается по телу и расслабляет мышцы. Она прислушивается. Звуки дома так знакомы: за окном шуршит ветер в листве деревьев – она так скучает по шуршанию листвы, рядом с ее квартирой в Брайтоне нет никаких деревьев. Раздается жалобное уханье совы, но не такое хриплое, как крики чаек. Лу слышит низкий мужской голос. Ее мать смотрит телевизор. Лу представляет Софию, развалившуюся на покрывале в соседней комнате и листающую воскресное приложение к журналу. Она, фыркнув, отвергла газету, которую выписывает Айрин, не в силах вынести политических симпатий этого издания.

Лу хотелось бы, чтобы София была сейчас вместе с ней в ванной. Она примостилась бы на корзине для грязного белья и болтала бы, но Ирэн нервничает, когда сталкивается с интимностью любого толка. Лу сомневается, что мама вообще разрешала отцу садиться рядом, пока тот был жив. Проявление чувств между Лу и Софией особенно напрягают мать Лу, поэтому они стараются не выказывать никакой нежности в ее присутствии.

Лу меняет позу. Пена дрейфует к стенке ванны, приоткрывая небольшой купол живота, «горшочек», как называет его София. Лу переживает, что ее живот не такой упругий и плоский, как у Софии, хотя из них двоих спортом занимается именно Лу. Остальные части тела более или менее в тонусе, но как бы Лу ни выкладывалась на тренировках, «горшочек» остается при ней. Более того, он, похоже, даже растет.

Как странно, думает Лу, живот какой-то неровный. Одна половина ближе к лобку отличается от другой.

Может, она просто неровно лежит. Лу ерзает, аккуратно ставя ноги рядом с кранами, чтобы убедиться, что она лежит симметрично. Теперь еще заметнее. Слева какая-то выпуклость.

Мелькает тревога.

Не глупи, уговаривает себя Лу, наверное, ты что-то съела. Но желудок расположен куда выше, ближе к грудной клетке, вряд ли она на ужин проглотила жареную картофелину целиком.

Может, мне просто нужно в туалет? Звучит неубедительно, и Лу нажимает на непонятную выпуклость кончиками пальцев.

Хммм. Она что-то и впрямь чувствует под кожей. Нажимает с другой стороны. Это нечто здесь кажется мягче и податливее. Наверное, угол другой, она ведь ощупывает себя правой рукой. В ход идет левая рука. Теперь она даже ощущает форму – это что-то круглое, как апельсин.

Дыши глубже. Не паникуй.

Она лежит еще несколько минут, пытаясь критически проанализировать случившееся.

Затем Лу выскакивает из ванны, даже толком не вытершись, и бежит в спальню, завернувшись в полотенце. Ей наплевать, что в коридоре она практически голышом может столкнуться с матерью.

София лежит в кровати и слушает айпод. Темные локоны собраны в хвостик на макушке, ботинки на шнуровке валяются посреди комнаты, а толстовка слегка приспущена с плеча. Лу жестом просит выключить музыку.

– Кажется, я обнаружила у себя опухоль, – заявляет она. Нет смысла смягчать формулировку.

София садится и вытаскивает наушники.

– Si? Да?

Лу повторяет, а потом показывает:

– Вот!

– В твоем горшочке?

Лу кивает. Она надеется, что ее девушка сможет придумать какое-то рациональное объяснение. Но почему София должна лучше разбираться, чем сама Лу, она ведь веб-дизайнер, а не врач.

– Видишь? – Лу поворачивается и сбрасывает с себя полотенце.

София изучает ее живот.

– Ммм… нет.

– Одна сторона больше другой.

Лу переминается с ноги на ногу. Хотя они с Софией были вместе обнаженными бесчисленное множество раз, но от волнения Лу смущается. София присаживается на корточки и крутит головой, чтобы хорошенько рассмотреть.

– А мне кажется, одинаковые.

– Вот. – Лу берет руку Софии и ведет по своему животу. – Нет, не так… так ты ничего не почувствуешь. Надави сильнее.

– Тебе будет больно.

– Хорошо, давай я лягу.

Лу растягивается на пушистом покрывале. Она все еще влажная после ванны, но это не имеет значения.

– А теперь посмотри отсюда, – велит Лу и тянет Софию за рукав. – Так, словно ты – это я.

София приседает и кладет подбородок на плечо Лу. Волосы скользят по щеке подруги.

– Вот. Видишь?

* * *

Кэт оказалась в ловушке другого мира, потерялась в огромном здании. Ей отчаянно хочется оказаться хоть где-то, и побыстрее. Времени слишком мало – это гонка наперегонки с часами, – но на пути целые полчища людей, которые двигаются безнадежно медленно.

– Мне нужно пройти вон туда. – Она пытается что-то объяснить окружающим, проталкиваясь сквозь толпу, но никто не внемлет ее просьбам. Вместо этого люди пялятся на нее, бледную и некрасивую, или поворачиваются спиной, не желая уступать дорогу.

Наконец она пробивается к проходу, который охраняет человек в белом халате. Наверное, он сможет помочь. У него в руках папка с зажимом для бумаг, судя по виду, какой-то доктор – стетоскоп болтается на шее.

– Я должна успеть, – умоляет она. – Это ужасно важно, это…

Ей хочется сказать, что это вопрос жизни и смерти, но слова застревают в горле.

Он преграждает дорогу:

– Боюсь, уже слишком поздно.

Кэт, охнув, дергается и просыпается. Сердце глухо колотится. Несколько мгновений уходит на то, чтобы прийти в себя, понять, что она в безопасности в своей комнате. Кошка лежит рядом с подушкой, она частенько так делает, между портьерами у изножья кровати виден просвет – все как обычно. Кэт прижимается к мужу, ощущая грудью и животом гладкость его спины. Она пристраивается к изгибу его тела, пытаясь успокоиться, но старается не потревожить его. В комнате прохладно, и рука у Кэт холодная. Она засовывает и ее под одеяло, вдыхая приятный аромат, исходящий от кожи мужа, слегка медовый с лимонной ноткой. Она ощущает под пальцами мягкие завитки волос на его груди. Он дышит глубоко и медленно, дыхание кажется таким же солидным, как и он сам. Постепенно паника отступает. Наверное, она просто волнуется из-за предстоящей поездки.