Глава 1

Лангрен преследовал эту тварь почти год. Обычно оборотни привязаны к какому-то месту: лесу, горе, болоту или реке. Они обитают в тихих безлюдных местах, поджидая незадачливых путников. Но это чудище было не таким. Оно неутомимо блуждало по миру, оставляя за собой кровавый след. Лангрен, идя за ним, видел одну и ту же картину: скорбь, плач, головы, посыпанные пеплом, голосящие на все лады женщины с растрепанными волосами, расцарапанными лицами и в изодранных одеждах. И везде были страшные изуродованные трупы, с вспоротыми животами и выражением животного ужаса на застывших лицах. Оборотень даже не пожирал их, просто давал волю своей злобе и жажде разрушения. Ему все равно кого было убивать, будь то могучий воин, или пожилой старейшина, маленький ребенок или женщина. Он видимо владел искусством 36 превращений, потому все описывали его по-разному, то молодой девушкой, то благообразным старичком, то торговцем вином, то странствующим монахом и даже Охотником. Из-за этого в одной деревне Лангрена чуть не разорвали на части разъяренные жители, но все обошлось, а поимка этого чудища стала для него делом чести.

Лангрен, преследуя оборотня, прошел плодородные равнины, великие реки, огромный горный хребет, кишащий, разбойниками, хищниками и злыми духами; степи, где жили кочевники-людоеды, свирепые и рыжие, в огромных расшитым золотом колпаках; болота, населенные маленькими людьми, которые носили вместо одежды лягушачью кожу. И вот они с оборотнем дошли до самого края мира, в густые северные леса. В этих местах небо было низким и серым, из-за того, что Небесный Купол здесь шел в уклон. Возможно, в нём была трещина, потому тут почти все время сочился дождь. Городов в этих местах вовсе не было, одни лишь маленькие деревеньки, окруженные лесом. Жизнь для людей здесь была борьбой. Местные жители жгли деревья, корчевали пни, вырывая у древнего леса малый клочок земли для распашки. А тот в ответ жестоко мстил, посылая против них хищников, злых духов, болезни и кусачий гнус. Эта земля была далека от центра мира, а потому, здешним людям не стоило даже надеяться, однажды, обрести счастье и бессмертие. Постоянный дождь вызывал гниль на теле и в душе. Но, Лангрену здесь даже нравилось. С детства его привлекал лес, величественные деревья часто заменяли ему собеседников и друзей. Что касается грязи и неудобств, то жизнь в Белом Ордене только из них и состоит. Любой Охотник вечный скиталец, что живет, чем добудет, да скудным подаянием. Награда за его труды находится не здесь, а на небесах.

А оборотень, видимо, увяз в раскисшей грязи местных дорог и замедлился. И Лангрен, наконец его настиг. Ранним утром Охотник въехал в деревню, где тварь расправилась с целой семьей. Женщины голосили, старик, заменяющий священника, что-то бессвязно бормотал, мужики угрюмо и исподлобья рассматривали чужака на белом коне, в серой, покрытой рыжей грязью одежде. Лангрен спустился в низкую землянку, покрытую дерном и ветвями. Она была залита кровью. Части человеческих тел были разбросаны в полном беспорядке. Внутренности свисали с потолка, будто украшения к празднику урожая. Лангрен макнул палец в лужу крови и поднес к лицу. Кровь была совсем свежая, к тому же не успела впитаться в землю. Эта нечисть не могла далеко уйти.

Лангрен не мешкая, вскочил на коня. Единственный путь из деревни вел на север. Он пришпорил скакуна и тот поскакал галопом, брызгая во все стороны комьями глины. На пустом тракте сквозь сырое марево показался силуэт. Лангрен, быстрым движением снял кожаный чехол c топора, одной рукой крепче взялся за поводья, в другой сжал секиру, готовясь на скаку проломить чудовищу голову. Тварь была все ближе и ближе. Она была небольшого роста, шла, шатаясь и спотыкаясь. Это был мальчик, лет шести, не больше. Услышав топот копыт, он повернул заплаканное лицо к Лангрену.

— Мама… — жалобно сказал он. — Где моя мама?

Сердце Лангрена сжалось, он осадил коня и опустил топор. Это едва не стоило ему жизни. Лицо ребенка вытянулось в отвратительную морду с желтыми клыками. Тварь прыгнула и сбила Лангрена с лошади. Они катались, рыча, в мокрой глине, Лангрен чувствовал на своем лице смрадное дыхание своего врага. Секира от удара отлетела в сторону и лежала на земле. Лангрен пытался душить монстра, оборотень в ярости лязгал зубами, извивался. Лангрен сгруппировался и отбросил чудовище ногами. Затем схватил секиру и кинулся в бой. Тварь оказалась не из пугливых. Она не только уворачивалась от ударов, но и переходила в наступление, приняв вид темнолицего бойца, вооруженного двумя изогнутыми кинжалами. Они схватились несколько раз, но сложно было сказать, на чьей стороне перевес. Лангрен сделал вид, что промахнулся, оборотень открылся и получил удар секирой по касательной. Из широкого пореза на боку хлынула кровь, такая же красная, как у людей. Чудовище взвыло от боли и попыталось сбежать. Лангрен метнул ему вслед свою секиру. Она не была предназначена для метания, слишком длинное топорище. Но Охотнику повезло, топор попал в ноги убегающего оборотня и тот упал. Лангрен подскочил к упавшему и занес над ним оружие. Оборотень вновь принял вид мальчика.

— Где моя мама? — жалобно спросил он.

— Нет, тварь. Больше меня не обманешь, — ответил Лангрен и с размаху опустил топор на голову оборотня. Череп раскололся, как орех. Тварь испустила дух, приняв свой первоначальный вид. Это был раптор, полуптица-полуящер, родом с далекого Юга. Пасть усеянная острыми зубами, длинные сильные ноги с огромными изогнутыми когтями, тело, покрытое разноцветными перьями, чтобы лучше сливаться с яркой растительностью южных лесов. Эти чудища отличные бегуны, немудрено, что Охотник не мог за ним угнаться даже на лошади. Мертвый раптор лежал ярким пятном, чуждым, нелепым среди окружающей серости и грязи. Небо равнодушно плакало мелким дождем.

Лангрен не чувствовал ни радости, ни злости, просто усталость. К тому же начали давать о себе знать раны, которые нанесло ему чудище, застав врасплох и повалив на землю. Он прочитал простенькую молитву-приговор над телом поверженной нечисти, чтобы она понесла заслуженное наказание в Преисподней, а не переродилась в какую-то тварь в следующей жизни. Затем почистил секиру, сделал себе перевязку, выпил воды из дорожной фляги. Оборотень, видимо, пытался вспороть ему живот огромным когтем, как остальным своим жертвам, там осталась глубокая рана. Во время падения с коня он повредил себе ногу, ребра тоже были отбиты. Для обычного человека эти